Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. В. П. Кравков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Радомысль еще существуют следы разрушений, произведен[ных] артиллерий[скими] снарядами. Каким-то чудом уцелели ветхий деревянный костел и памятник «Адаму Мицкевичу, 1910 г.». Оказывается, что памятники Мицкевичу имеются во многих деревнях и местечках[234], и я ошибся, предположивши ранее, увидав этот памятник в Сеняве, что она – его родина; его родина, как объяснил мне ксендз, – Новогрудков[235]. Ксендз заметил во мне необычайную особенность: что я очень заботливо отношусь к питанию и доставлению возможных удобств своему вознице. Скорее бы мне Господь привел вырваться из этого голодного района! Познакомился с австрийским коллегой Становским – земским врачом в Галиции, владеющим настолько русск[им] языком, что можно понимать его. Взаимоотношения врачей и сих последних к пациентам у них, оказывается, отлично урегулированы в этическом смысле в противоположность нашей российской разъединенности[236].

      21 сентября. Погода днем гнусная, по прекрасной лунной звездной ночи никак не предвидимая. Заплатил ксендзу за взятый у него пуд с небольшим сена, немного молока и картошку 1 р[убль] плюс 1 крону плюс 10 геллер[ов] и в 8½ часов пустился в путь-дорогу. Еду, удаляясь от кромешного ада; дорога не представляла обычного запружения войсками, лишь встретил идущие к Радомыслю 18-й саперн[ый] батальон, 18-ю артилл[ерийскую] бригаду, а еще далее – артиллерийские части 83-й дивизии и 45-й. Проехал Жабно[237], затем Домброву[238], откуда повернул к западу на Липу; последняя дорога была убийственная по своей трясучести, т[а] к к[а] к была устлана поперек дороги уложенными бревнами; непосредственно перед Липой – трясина, из к[ото] рой еле вытаскивали мои кони.

      Около 11½ дня были уже в Липах – на своей земле. Селение это представляет сплошные развалины – следы артиллерийск[ого] огня, справа и слева все окопы и позиции; сложенные в штабели и так валяющиеся рельсы декавильки, лежавшие всю дорогу, в Закликове[239] же – целое депо вагонеток; очевидно, дело австрийских рук. Стали попадаться братские могилки. Проголодался, а хлеба нема; остановился у одной корчмы; что люди в ней есть заключил из того, что бегает поросенок; встретили меня одна старая еврейка и два поляка-крестьянина; на просьбу продать хлеба отговаривались неимением его; но когда я сказал, что «хочу кушать», дали около 1 фунта черного хлеба, а на предложенную лепту ответили решительным отказом «пане генерале».

      Дорога от Лип до Закликова около 10 верст шла сплошным сосновым лесом все по тому же трясучему деревянному шоссе, к[ото] рое старался, елико возможно, объезжать просеками. На мой вопрос моему вознице, сыты ли теперь лошадки мои, отвечал: «Даже очень, а то от почтенной казны, к[ото] рая их кормила перед этим, у них даже слезы из глаз шли».

      Около 2 дня прибыл в Закликов. Тотчас же при въезде СКАЧАТЬ