Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. В. П. Кравков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сырых уток и проч. пакость. Приняты мною решительные меры к упорядочению этого вопроса привлечением к нему Н. Н. Щеглова, врача гигиен[ического] отряда. Фигура нашего коменданта с своим треком напоминает Посейдона с трезубцем… Удивительно хороши повозки австрийские, одна из к[ото] рых с красн[ыми] крестами взята для обслуживания кухни (хранения припасов и пр). Как в дилижансе – можно класть вещи и наверху… Бомбардируют Горай, к[ото] рый еще не оставлен австрийцами. Вялое действие в преследовании австрийцев 70-й дивизии, к[ото] рой и наши военачальники согласны со мной, ч[то] б[ы] подсыпать ей перцу (нач[альник] див[изии] Белов[145]). Плохо установлена связь с подведомств[енными] мне учреждениями не у меня одного, но и у других: Коханов – не знает, где его парки!! Некомплект во всех учрежден[иях] и частях как личный, так и материальн[ый]; у меня в госпиталях по одному лишь главному врачу и младшему, без аптекаря, делопроизводит[еля] и т. д.

      29 августа. В 8 часов утра при прекрасной погоде выступили на Туробин через Жабно[146]. Дорога гористая. По пути большие кресты… Библейская типичность картины переселения евреев! Массы разбросанных австрийск[их] снарядов со снарядными ящиками. Часа через 2 прибыли в погоревший и разрушенный Туробин, представляющ[ий] собой большей частью одни торчащие трубы, головешки, почерневшие столбы, груды пепла и мусора. Чудом как-то уцелели гминное управление, православ[ная] церковь и несколько домов. Остановился в помещении священника, устланном разбитыми [и] сломанными сундуками, книгами, изорванным платьем; пианино пополам перебито; прежалкая картина. Передают, что меньше вредили бомбы, чем сколько грабили местные мещане. Батюшка куда-то исчез. Одинокий Божий храм. Жители – то один, то другой – обращались ко мне, «к начальнику», с своими разнообразными жалобами на засилья то солдат, то своих же обывателей… Ласкают взор оставш[иеся] еще в палисадниках цветы перед убогими избами.

      Дела Рузского несколько было оплошали, и на выручку ему даны два корпуса нашей армии: 5-й и 17-й; наша армия понемногу разделяется по другим армиям; останется в конце концов, как говорят шутники, один квартет в Холме: Плеве, Зуев, Федяй и Добрышин (к[ото] рых всех надо на одной осине повесить). Не ожидал я сегодня услышать открытую правдивую критику по адресу наших преступников – Зуева и Федяя – со стороны капитана Смирнова, подтвердившего лишь то, о чем я говорил раньше – вся стратегия у них была возложена на Богословского, слушали они голоса всякого фендрика, своего царя в голове не имели. Федяя, говорят, также предают суду, как и Добрышина. «Пердяй», как передают очевидцы, нисколько не унывает и, сидя в Холме, трижды жрет обеды и столько же – завтраки и ужины; живет с комфортом, в жертву к[ото] рому раньше приносил все вверенное ему дело; останавливались не там, где требовали обстоятельства, а там, где можно было бы пошире разместиться и получше полопать (у богатых панов, хотя они и были бы подозрительны в смысле шпионства).

      Пропал без вести и исключен СКАЧАТЬ