Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. В. П. Кравков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ прикомандиров[ании].

      Дорога на Сенницы[37] – Вулька Краснична[38] – в Скербешов со второй приблизительно своей половины весьма всхолмленная – гористая и лесистая (много хвойного), на пути попадаются высокие кресты, первое время (по выступлении из Холма) принимавшиеся за могилы, но это вроде наших часовенок. Масса домашних гусей.[39].

      Около 12 дня приехал в Скербешов и остановился в замке какого-то ясновельможного пана, находящегося за границей; управляющий предл[ожил] мне у себя помещение, я с охотой согласился, предоставив замок всей штабной камарилье, с к[ото] рой у нас, врачей, при всем желании не получается химического сродства, а лишь – эмульсия.

      Безумцы, они не отдают себе отчета, что рубят сучок, на к[ото] ром сидят; никакого внимания – в распределител[ьный] список по автомобилям корпусн[ой] врач не вошел, когда вошли даже судейцы до последнего прапорщ[ика]: корпусной врач сброшен со счетов, как будто нет его должности! Я все терплю, считая в такой великий момент мелкодушным вести какие-либо личные счеты, терпеливо слагая всякие чинимые мне пакости в своем сердце… На войне, что в опьянении – человек сказывается тем, чем он на самом деле есть: хам в душе – хамом, благородный – благородным.

      Замостье[40] перешло в руки неприятеля. Говорят, вчера была слышна сильная вблизи перестрелка, не только пушечная, но и ружейная; недалеко – наши ложементы; не садятся ли в калошу наши воеводы, что торопятся двигаться т[а] к близко к позициям, не ведая бо, что творят? До сего времени с начала кампании не слышал еще ни одного боевого выстрела. Странно! А вот приехали вскоре после меня и наши автомобильные саврасы.

      Случаи пьянства солдат с уничтожением монопольки… Плачь женщин, ожидающих неприятеля[41].

      Неприятель уклоняется от решительного боя и отступает, очистивши Замостье, перешедшее опять к нам. Пущен слух, что там евреи будто бы встречали австрийцев хлеб[ом]-солью; наши вечно в негодовании – измышляют теперь меры наказания раввину: кто настаивает безо всякого следствия и проверки слухов его – ни более, не менее – повесить, большинство же (в их числе – Лопатин[42]) предлагает учинить ему сечение с помощью нагаек; все гогочут, смакуя прелесть сей процедуры над «пархатыми жидами»!.. Ужас берет слушать все эти дикости. Жестокость нравов нашего штабного офицера достигла своего апогея. О, как я страдаю!..

      Сегодня Зуев принялся опять за анекдоты, между прочим, рассказывал, захлебываясь от удовольствия, как где-то губернатор порол жидов так, что от задниц их шла «опара». Боже мой, как все это грустно, возмутительно и отвратительно. «Балдяй» же ходит с высунутым языком, рожа его приняла совсем идиотское выражение. Когда я завел речь о сообщении из штаба армии, заимообразно израсходовавшего врача[43] Крымского полка[44], не могущего СКАЧАТЬ