Запасные книжки. Владимир Гандельсман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ меры, пусть также помнит, что чья-то насмешка настигнет его ироничность в такой же степени, в какой его ироничность сейчас насмехается над чьей-то сентиментальностью, что это дело времени и что потехи час настанет.

      Иронизировать можно в любой области (в том числе – мнимой), сентиментальничать – по преимуществу, в подлинной.

* * *

      Иногда фраза Пруста такова, что для того, чтобы уследить за тем, как завершится мысль, некоторые

      из бесчисленных ответвлений фразы пробегаешь наскоро, интуитивно, не успевая их исследовать, чтобы мысль не потерять.

      К такому чтению можно возвращаться через год, через два, всю жизнь, то и дело останавливая взгляд на том, что пробегал, и пробегая то, на чём останавливался.

      Можно было бы исследовать (отчасти, техническую, так сказать, сторону): чем тот или иной писатель намагничивает своё произведение.

* * *

      Стадия старения: большинство новых людей стало «повторяться», напоминать прежних знакомых. Словно бы типы себя исчерпали.

      Следующая стадия: все на одно лицо.

* * *

      Набоков и Платонов (по-разному, и П. в большей степени) добиваются результата в каждой фразе (Н. – точностью, остроумием, чистотой словаря; П. – мучительностью, постоянным соединением разнородного, деформацией – «как будто бы железом, обмокнутым в сурьму»… Заметим, что у Н. один из основных принципов письма – мимоходная манера произносить безукоризненные точности и что удача избранной манеры в том, что он, географически не находясь в русском языке, не располагал «кишащим» словом, способным брать точность нутряную).

      Ни того, ни другого без языка нет. Сюжетные ходы Н. надоедают, а у П. они и вовсе не важны.

      Есть ли другая проза, не добивающаяся результата ежеминутно?

      Например, Кафка. Такая проза наращивает потенциал «своего», «странного» взгляда. Тебя обступают нормальные деревья – все породы знакомы, – и вдруг оказывается, что это уже не знакомые деревья, а чужой неведомый лес, из которого не выбраться.

* * *

      Преимущество знаменитости в том, что он спокоен: близким будут облегчены его похороны – кругом столько чужих людей…

      Вот тема на пару психологических страниц: почему чужие люди в этом случае необходимы?

* * *

      Вдруг, на пятой книге Пруста, видишь героя Марселя как психически больного и неприятного типа, употребляющего мир (и девушку, в частности) в виде успокоительного лекарства: узкогрудый и длинношеий птенчик, которого носит в своих объятиях румяная велосипедистка Альбертина с кошачьим носиком. Марсель – то в объятиях Альбертины (не наоборот), то повисает у неё на шее (от радости) и т. д. Это всё ещё тот мальчик в Комбре.

* * *

      «А от древа познания добра и зла, – не ешь от него…»

      Не с дерева добра и зла, но с дерева познания добра и зла. Зла как такового нет. Всё, что Бог сотворил, всё хорошо. Что значит это дерево? Ничего особенного – это дерево сопоставлений, дерево оценочных различений.

      Не СКАЧАТЬ