В сумерках. Книга первая. Любовь Соколова

Чтение книги онлайн.

      – Что значит «случайная»? – вскинул брови Александров. – Давно уже не тридцатые годы, чтобы случайно за политику сажали.

      Журналист, корябая закорючки в непропорциональном прямоугольнике, символизирующем, очевидно, тюремную больницу, постарался объяснить:

      – Он в том смысле говорит, что не идейные борцы с режимом или за права человека, а локально не вписавшиеся в правила советского общежития. Кто Библиями торговал, кого с порнографией на таможне взяли. Кто-то в турпоездке в побег пошел, да не дошел, кто-то из Группы советских войск перед дембелем решил перебежать на Запад. Среди таких были случаи с отягчающими, оружие прихватил из части или кое-какое имущество: измена Родине, вполне политическое дело, и в то же время как бы и кража. С этими делами тоже интересно познакомиться будет. У некоторых, как я знаю, с гражданством беда. Литовцы, например, вдруг оказались иностранными гражданами. Просто так их не выпустишь на улицу с билетом на электричку, им как-то еще границу надо перейти. Украинцы, армяне – тоже теперь иностранцы. Там нюансов полно. Потому и разбирались долго.

      – Сейчас никого нет, уже все уехали, так?

      – Так. Пресса, телевидение, радио, причем многие зарубежные, теперь сильно интересуются условиями содержания, бытом политзаключенных. «Держать и не пущать» Федотов не хочет, он ведь у нас демократ. Беда в том, что если прессе показать больницу, получится неправда. Больница для политзэка – все равно что курорт.

      Ванченко нарисовал символическую пальму, а поверх нее – окошко с решеткой.

      – 

      Так говоришь, настоящего лагеря не осталось? – Александров откинулся в кресле, наклонив голову, слегка набычившись.