Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.. Антология

Чтение книги онлайн.

      В наш стройный мир, в его чудесный лад,

      Мы принесли разбой, пожар и яд.

      И ширится земных пожарищ дым,

      Обуглен сук, где всё еще сидим.

      Пока дышу, пока еще жива —

      Прости мне, лес, прости меня, трава!

      Хочу упасть на эту землю ниц,

      Просить прощенья у зверей и птиц…

      Последней жизни обрывая нить,

      Прости нам, Боже! – Хоть

      нельзя простить.

      Спасибо жизнь, за то, что ты была,

      За все сиянья, сумраки и зори,

      За мшистый бок тяжелого ствола

      И легкий парус в лиловатом море,

      За всё богатство дружбы и любви

      И тонкий холод одиноких бдений,

      И за броженье светлое в крови

      Готовых зазвучать стихотворений, —

      Со всем прощаясь – и не помня зла —

      Спасибо, жизнь, за то, что ты была!

      Так странно жить на свете без корней,

      Перелетать легко чужие страны,

      И только тайно вспоминать о ней —

      Несбывшейся, жестокой и желанной.

      Так я бреду – невидная почти

      В чужой стране, всё тише и покорней, —

      Стараясь незаметно пронести

      Мои судьбой оборванные корни.

      С облаков наплывают летучие тени

      В чащу кленов, осин и берез.

      Мы – последние листья на ветке осенней,

      Многих ветер, играя, унес.

      Но пока еще солнце проходит по кругу

      И последняя птица поет,

      Мы дрожим на ветру и киваем друг другу,

      Собираясь в прощальный полет.

      И о счастье зеленом своем вспоминая,

      Лист листу, торопясь, говорит…

      А когда облетит наша ветка родная,

      Всех нас ласковый снег усмирит.

      Земля устала от дневного жара,

      Взошла луна над Южной Стороной.

      И музыка с приморского бульвара

      Далекая струилась под луной.

      А мы сидели над прибрежной кручей

      На мягко остывающей скале,

      И запах пены свежей и шипучей

      Всплывал над морем, дышащим во мгле.

      И мы не знали, ничего не знали,

      И сердце билось мерно, как прибой, —

      А он вставал в еще невидной дали

      Тяжелый крест над нашею судьбой.