Литературоведческий журнал № 32. Александр Николюкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ печати Тютчев видел реальную силу, способную повлиять на решение острых политических вопросов. В частном письме Горчакову от 21 апреля 1859 г. поэт прямо говорил о том, что не только правительство, но и «сам государь» в создавшихся условиях «нуждается в более твердой точке опоры, в национальном сознании, в достаточно просвещенном национальном мнении» [выделено мною. – Т. Ф.] (5; 287). Печати придавалось значение силы, способной «противодействовать» тому направлению, которое служит интересам правительственной элиты и европейской коалиции государств в ущерб национальным.

      Почти в то же время Катков, стремясь прояснить назначение цензуры и ее функции в обществе, становится автором нескольких записок, из которых нам известны две. Первая посвящена вопросу о духовной цензуре. Она была вызвана необходимостью объяснения по поводу опубликованной в 1858 г. в «Русском вестнике» анонимной статьи «Турецкие дела» (в результате изысканий историка-слависта С.А. Никитина было предположительно установлено, что принадлежала она перу А.В. Рачинского, известного в то время писателя и публициста, одного из соучредителей Славянского благотворительного комитета, хотя и подписана была буквой «Д.»17). В статье шла речь о двойном гнете, под которым оказались балканские славяне, турецких военных и чиновников, с одной стороны, и «фанариотских митрополитов и архиереев», назначенных Константинополем, – с другой. Главная опасность такого двойного притеснения, по мнению автора статьи, – в стремлении подавить нравственную и духовную жизнь народов. Препятствуя отправлению службы священниками из болгар, фанариоты попирают «священнейшее достояние – язык и народность»18. От Каткова по этому поводу потребовала объяснений церковная цензура, однако он доказывал неправомочность этого требования, поскольку статья «Д.» не содержит богословских рассуждений.

      Назначение духовной цензуры автор видел в том, чтобы контролировать содержание сочинений с точки зрения их соответствия учению православной церкви. Придание же русской церкви изначально чуждых ей «инквизиционного начала и полицейского духа», по его мнению, значило «низводить ее на арену человеческих страстей и преходящих мнений, унижать ее достоинство, оскорблять ее характер, затемнять ее святую сущность и скоплять против нее напрасную горечь в умах»19.

      Во второй подробной записке со ссылками на множество фактов из русской жизни и жизни других государств речь шла о роли официозной печати. Она была направлена в адрес тогдашнего министра народного просвещения Е.И. Ковалевского, вынесшего предостережение издателю «Русского вестника». В записке Катков «самым решительным образом высказался против правительственного вмешательства в журналистику путем субсидий, внушений и тому подобных средств». Она, по словам Р.И. Семент-ковского, оказалась столь убедительной, что «всякие дальнейшие меры против Каткова были признаны излишними»20.

      Ф.И. СКАЧАТЬ