Браво-брависсимо. Виталий Еремин

Чтение книги онлайн.

      Р о з а н о в. Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинался бы не с правды – он не Бог, и небо трясина, и солнце – медная посуда. А ты знаешь, что он хотел тебя убить?

      С у с л о в а. Конечно, знаю. А как ты догадался?

      Р о з а н о в. Из твоих слов. Ты писала, что сказала ему, что он сегодня какой-то нехороший. А он как раз боролся с желанием убить тебя. А ты не боишься, что я тебя убью, если ты меня кинешь?

      С у с л о в а (смеется). Ты?! Ты тем более не способен.

      Р о з а н о в (с интонацией оскорбленного мужчины). Я сомневался, а теперь понимаю, что прав. Женщина послана в мир животом, а не головой.

      С у с л о в а. Браво! Наконец-то в тебе проклюнулось что-то мущинское.

      Улица. Розанов идет из школы. Его нагоняет Щеглова.

      Щ е г л о в а. Вася, нам надо поговорить. Ученики тобой недовольны. Насмехаешься, даже издеваешься. Это так на тебя не похоже. Или ты легко можешь быть таким нехорошим? Старшеклассники тёмную тебе хотят устроить.

      Р о з а н о в. Это откуда ж такие сведения? Уж не придумала ли?

      Щ е г л о в а. Вася, ты разочаровался в учительстве?

      Р о з а н о в. Когда я шел в университет, то знал, что иду в рабы. В древнем Риме-то педагогами были рабы. А что с тех пор изменилось? Учителя у нас за версту видно по изможденному виду. А что такое школа, я знал по своему ученичеству. Всему, чему я хотел научиться, я научился сам. Школой для меня стала моя природа. Если ребенок исключителен, значит и пути развития его должны быть исключительны. А наша школа – канцелярия. Но я чувствую, что буду мучиться на этом поприще лет десять, не меньше. Пока не найду для себя другого способа прокормиться. Ну, и совсем интимное. Я некрасивый, Таня. А некрасивых учителей дети не любят. А когда тебя не любят, трудно быть хорошим учителем. Без телесной приятности нет и духовной дружбы. А хороший учитель обязательно должен духовно дружить с учениками. (С иронией) Не выйдет из меня учителя – буду писать статьи о воспитании и образовании.

      Щеглова непроизвольным движением берет Розанова под руку.

      Щ е г л о в а. Уже, наверно, пишешь?

      Р о з а н о в. А что мне еще остается? Я пришел к выводу, что истинных русских интеллигентов и вообще хороших людей вырабатывает не школа, не государство, а цельная, крепкая, счастливая семья.

      Щ е г л о в а. Вася, ты очень, очень милый человек. И, как видишь, остаешься таким для меня, несмотря ни на что. И будешь оставаться, несмотря ни на что. И я буду надеяться, сколько бы времени ни прошло.

      Суслова видит их, идущих под ручку. Подходит к ним. Они останавливаются в оторопи. Какое-то время она смотрит на них. Потом начинает нервно смеяться.

      С у с л о в а (Розанову). Что скажешь, ласковый теленок?

      Розанов хочет что-то сказать, но – не может, так он растерян.

      С у с л о в а. О, Боже! Как же ты жалок и смешон! (Щегловой) Как вы оба смешны!

      Щ е г л о в а. Мадам, не будьте… (Осекается)

      С у с л о в а. Ну, договаривай! Как ты хотела СКАЧАТЬ