Единственная игра, в которую стоит играть. Книга не только о спорте (сборник). Алексей Самойлов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дней жизни, не иначе как «Петрович», – есть ли у него в подлунном мире любимое место, куда мечтаешь выбраться при первом удобном случае и где делаешь только то, что душа поже лает. Ни секунды не задумался Кондрашин: «Шапки. Конечно, Шапки».

      И теперь, когда Петровича седьмой год нет с нами (он родился 14 января 1929‑го, умер 23 декабря 1999‑го), когда 8 августа, в день рожде ния его единственного сына Юры, Юрия Влади мировича, уже разменявшего «полтинник», мы приезжаем к Кондрашиным в Шапки с Сашей Овчинниковой[5], Сережей Чесноковым, Мишей Чупровым, Галей и Игорем Оноковыми[6], другими близкими Петровичу и его семье людьми, я начинаю понимать, почему объехавшего половину земного шара баскетбольного тренера так тянуло в Шапки.

      Юра живет здесь в скромном доме, где под самой крышей спал, читал, думал Петрович: вместе с Юрой с начала лета до глубокой осени в сосново-озерном, болотистом шапкинском раю квартируют его мама Евгения Вячеславовна и ее сестра Ирина, помогающая Жене варить борщи-рассольники, печь пироги с черникой и капустой, топить баню и обихаживать Юру, деятельного, доброжелательного, многознающего, неунывающе го, веселого человека, прикованного с детства неизлечимым недугом к инвалидному креслу.

      В восьмой день солнечного или дождливого, жаркого или прохладного августа в низинной, самой комариной части Шапок, с медностволой красавицей сосной под окнами, облюбованной дятлами для безостановочной работы (Петрович восхищался врожденным чувством ритма птицы-труженицы, постукивающей клювом по огненно-красным на восходе или закате сосновым одежкам, вышелушивающей из коры жучков-козявок, потом замолкающей и снова начинающей стук-перестук, – так бы, мечталось под крышей, в нескольких метрах от дятла-древоточца, научиться взрываться-расслабляться на баскетбольной площадке или, думалось, с этим чувством ритма надо родиться, как Сашка и Серега Беловы, как Бобров, как Славка Зайцев?..), гремит музыка, пробки шампанского взлетают в потолок, улетают со свистом под водочку кондрашинские маринованные и соленые грибочки.

      Королем «третьей охоты» в Шапках, собиравшим красноголовики, белые, лисички, волнушки, грузди провор нее всех, был сам Петрович, истинно верующий человек, почитающий все христианские заповеди, живший в согласии и мире с природой, обожающий братьев наших меньших, собак, кошек (я запомнил таксу Филю, ее Петрович выгуливал и в Шапках, и на Васильевском); занятий, связанных с убийством живых созданий, божьих тварей – охоты, рыбалки – не переваривал. Правда, защищая слабого, восстанавливая попираемую справедливость, мог врезать по кумполу значительно превосходящему его в весе и гораздо более молодому противнику, хаму, куражившемуся над притихшими, оробевшими окружающи ми в воскресный день на Невском или в вагоне электрички.

      Восстановление попираемой справедливости, защиту чести и достоинства «на по том» перенести нельзя. Он и не переносил «на потом», восстанавливал как мог – СКАЧАТЬ