Утки тоже делают «это». Путешествие во времени к истокам сексуальности. Джон Лонг

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в медленной проточной воде, а потом отнес в свой кабинет и поместил под микроскоп. Область хвоста сохранилась великолепно, и я отсканировал ее, предвкушая новости. Большинство рыб имеют в передней части плавники, называемые пекторалями, и пару задних плавников – брюшные плавники. Как мы и ожидали, наш хвост продемонстрировал секцию крошечных костей, начинавшихся от позвоночника (эквивалент грудного раздела) и продолжающихся к началу хвостового плавника. Но затем я заметил еще кое-что: сразу за большими взрослыми костями скелета туловища прослеживались едва видные причудливо переплетенные двойные структуры, будто минерализованные веревки, оборачивавшие крошечные кости.

      Моей первой мыслью было: мы имеем дело с чем-то или кем-то, кого птиктодонтида съела в самый последний момент перед смертью, поскольку явственно прослеживался чужой скелет внутри нашей рыбы. Затем я увидел две пары челюстей – нижнюю и верхнюю – все еще в движении, и они были частью крошечного рыбьего скелета. Челюсти были составлены из четырех зубных пластин, что показывало: это еще одна птиктодонтида. Это и помогло мне распознать в пучке крошечных костей возле челюстей полное, только крошечное подобие нашей «взрослой» рыбины.

      Около минуты я был ошеломлен – а затем будто бриллиант мысли бросили в мой мыслительный аппарат. Это была та самая «Эврика!» – момент, который мечтает испытать хоть раз в жизни каждый истинный ученый.

      Я в ажиотаже восторга позвал Кейт, работавшую за соседним столом: «Послушай, наша статья – в кармане. Тут зародыш внутри материнского организма». Это был не в полном смысле зародыш, но определенно самый древний позвоночный эмбрион, который когда-либо был открыт, и – вне всяких сомнений – наиболее хорошо сохранившийся эмбрион, когда-либо найденный!

      Кейт ринулась к микроскопу. Она смотрела в него минуту – другую, а затем согласилась со мной, что нами обнаружен крошечный эмбрион. Но, несмотря на восторг, решила сыграть «адвоката дьявола» и попросила меня доказать тут же, что мы имеем дело не с еще не окончательно переваренной жертвой внутри скелета – с пищей внутри хищника. Слегка помучив себя поисками доказательств, я ответил – и Кейт сразу же согласилась, – что зубные пластины совершенно специфичные для этого вида плакодерм, что есть надежнейшее доказательство принадлежности и большой рыбы, и «жертвы» к одному виду. Доказательство было усилено особой формой некоторых из изолированных костных пластин головы и туловища, почти что миниатюрных копий скелета взрослой рыбины. Надо добавить, что у близкородственного вида тех же птиктодонтид была совсем иная форма пластин. Кратко говоря, морфология зубных пластин, и головы, и туловища у эмбриона более или менее соответствовала пластинам материнского туловища, если брать в расчет некоторые вариации, объяснимые разными стадиями взросления.

      – Ну а что, если это рыба-каннибал? – предположила Кейт.

      – Хороший вопрос, – парировал я.

      Мы еще раз взглянули на скелет и увидели, СКАЧАТЬ