Новеллы, навеянные морем. Исаак Дан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ небесная сфера, какие скопления звёзд служат ориентирами в Северном полушарии. Но с каждым новым словом наукообразие уходило, а преклонение перед звёздным небом вырывалось наружу. Я погрузился в музыку его голоса, так что стал терять слова, фразы, общий смысл, для меня остались осознаваемыми лишь бесконечная звёздная россыпь, треск углей, прохлада ночи, голос Голиафа и мысли о Динаре. Я очнулся раньше других, вероятно, потому что уже однажды испытал магию этого рассказа на себе. С любопытством, украдкой стал смотреть на других, поражаясь тому, как Голиафу удалось загипнотизировать каждого.

      Саша лежал на спине, голова покоилась на одном бедре Евы, редко поворачивался к рассказчику, лишь когда рукой чертил в воздухе границы созвездий и что-то уточнял у Голиафа. Он единственный из всех на короткие мгновения встревал в ткань повествования о звёздах, но мягко и ни разу не нарушив общий ритм.

      Одна нога Евы лежала на земле, служа опорой Сашиной голове, другая согнутая в колене, обращенном вверх, поддерживала планшет с бумагой, кое-как освещённый догорающим костром. Ева слегка покачивалась в такт словам Голиафа, но карандаш работал быстро-быстро, обрывала его шуршание на секунды, чтобы вытащить из-под зажима использованный лист и небрежно бросить на землю позади себя, дальше от пламени – и вот карандаш уже шуршал по-новому. Я тогда не подумал об этом, но позднее понял, она ведь рисовала почти в темноте, наверно, скорее, как на ощупь, в воображении представляя себе пространство листа. В последующем я видел много её рисунков и картин, сделанных по мотивам этих набросков. Меня однажды позабавил австралиец-зоолог, увидевший в моем кабинете постер – афишу группки наших художников, выставившихся в Мадриде, центром которого была картина Евы. Он сказал, какое странное воображение у художника, изобразившего под звёздами гиганта с грубыми чертами лица в костюме звездочета, полы которого превращались в степь с сухостоем и колючками, а посреди колючек разметались древнеегипетские символы, сообразно знаниям зоолога, имеющие отношения к культу плодородия и разливу Нила, но не к изображенным созвездиям.

      Рома стоял на коленях, широко открыв рот, отрываясь взглядом от Голиафа только для того, что бы бросить пару тонких сучьев на угли, когда они занимались – хоть капля света падала на планшет Евы. На небо Рома не смотрел, и для меня непонятней всего, что именно заворожило его.

      Оля мирно и спокойно спала, уткнувшись в плечо Нади. К другому её плечу то и дело клонился, но не решался опуститься на него понуро сидящий Мюнгхаузен, уставившийся в угли костра. Всем своим видом показывал, как неинтересно, скучно и нехорошо, стыдно и странно то, что происходит. Но никто, кроме меня, не смотрел на него.

      Глаза Нади сияли отсветом красных угольков и далёких звёзд, на её фигурной шейке бился пульс, она вбирала в себя каждое слово. Смотрела на небо, потом видимо устав от запрокинутой назад шеи, медленно, боясь потревожить Олю, поднимала СКАЧАТЬ