Дума про Опанаса; Поэзия. Эдуард Багрицкий

Чтение книги онлайн.

      Во дворце ж

      Растрепанная рыжая царевна

      Играет в прятки с певчим краснощеким

      И падает на жаркие подушки, —

      И арапчонок в парчевой чалме

      Под дребезжанье дудки скоморошьей

      Задергивает занавесь, смеясь.

      Еще висящих крыс не расстрелял

      Курносый немчик в парике кудрявом,

      Еще игрушечные спят бригады

      И генералы дремлют у дверей,

      А женщина в гвардейском сюртуке

      Взбесившуюся лошадь направляет, —

      И средь кипящих киверов и шляп

      Немецкий выговор и щек румянец

      Военным блудом распалились. Пыль

      Еще клубится, выстрелы еще

      Звучат неловко в воздухе прохладном,

      А пудреная никнет голова

      На лейб-гвардейское сукно кафтана,

      Да ражий офицер, откинув шпагу,

      Целует губы сдобные.

      В степях,

      Где Стенькин голос раздуваем ветром,

      Опять шумит, опять встает орда,

      Опять глаза налиты вдохновеньем,

      Жгут гарнизоны, крепости громят,

      Чиновники на виселицах пляшут,

      Скрипят телеги, месяц из травы

      Вылазит согнутым татарским луком.

      Вот-вот гроза ударит в Петербург,

      Вот-вот царицу за косы потащат

      По мостовой и заголят на срам

      Толпе, чтоб каждый, в ком еще живет

      Любовь к свободе, мог собрать слюну

      И плюнуть ей на проклятое чрево…

      Нет Пугачева… Кровь его легла

      Ковром расшитым под ноги царице,

      И шла по нем царица – и пришла

      К концу, а на конце – ночной горшок

      Принял ее последнее дыханье…

      И труп был сизым, как осенний день,

      И осыпалась пудра на подушки

      С двойного подбородка…

      Налетай

      И падай мертвым, сумасшедший рыцарь.

      И белокурый мальчик вытирает

      Широкий лоб батистовым платком.

      А там гудит и ссорится Париж.

      И между тел, повиснувших уныло

      С визгливых фонарей, уже бредет

      Артиллерист голодный. Может быть,

      Песков египетских венец кипящий

      Венчает голову с космою черной,

      И папская трехглавая тиара

      Упала к узким сапогам его.

      И дикий снег посеребрил виски

      Под шляпой треугольною и брови

      Осыпал нежной пудрой снеговой…

      Всё может быть… А нынче только свист

      Стремящегося вниз ножа да голос

      Судьи, читающего приговор.

      А там, в России, тайные кружки,

      На помочах ведомая свобода

      Да лысый лоб, склоненный меж свечей

      К листам бумаги – скользким и шуршащим.

      Поездки по дорогам столбовым,

      Шлагбаумы, рожки перед восходом,

      И, утомленный скукой трудовой,

      Царь падает в подушки шарабана.

      А в Таганроге – смерть. Дощатый гроб,

      Каждения, цветы и панихиды,

      А к северу яругами бредет

      Веселый странник, ясные глаза

      Подняв в гремящее от песен небо.

      И СКАЧАТЬ