Жуков. Портрет на фоне эпохи. Жан Лопез

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сыном крестьянина-бедняка и сообщив, что с 12 лет работал лесорубом. Весной 1937 года он баллотировался в Верховный Совет СССР. И вдруг приходит письмо, изобличающее его подлог и ложь. Военные политорганы обратились к властям Архангельской области, откуда родом семья Коневых, с просьбой провести расследование. «Конев Иван Степанович, 1897 года рождения… Из зажиточных крестьян, рабочий… По имеющимся официальным материалам, И.С. Конев характеризуется как активный защитник и покровитель врагов народа. Конев в автобиографии скрывает, что его отец кулак, что его родной дядя Ф.И. Конев являлся долгое время урядником, издевался над крестьянами, был в 1929 году арестован органами ОГПУ, при аресте пытался покончить жизнь самоубийством, ранил себя ножом. и умер в тюрьме»[221]. Коневу повезло, что этот ответ попал к Мехлису только в начале 1938 года, когда Сталин решил остановить аресты.

      Сын священника Василевский тоже мог пострадать от террора. Несмотря на то что прервал все контакты с родственниками, с самого начала 1930-х годов он жил в тревожном ожидании, поскольку его заявление о приеме в партию, поданное в 1928 году, было рассмотрено в положительном смысле только в 1938 году – явный признак того, что в отношении его существовали подозрения. У Малиновского вероятность закончить плохо была еще выше. Ведь он в составе Русского экспедиционного корпуса воевал в 1916 году во Франции, где получил Военный крест. Он был военным советником республиканцев во время войны в Испании. Его дважды вызывали в Москву, но он притворялся глухим. Можно вообразить себе его страх, когда двое его коллег, Берзин и Сташевский, вызванные на родину, были там расстреляны. Он вернулся только после третьего вызова и угрозы, что в случае отказа будет объявлен дезертиром. И тут произошло чудо: в мае 1938 года Малиновского в Москве ждала не расстрельная команда, а орден Ленина и орден Красного Знамени. Почему? Этому нет никакого рационального объяснения. Остается объяснять происшедшее его удачей, случайным замедлением в темпе репрессий, каким-то сбоем в работе огромной репрессивной машины…

      А мог ли Жуков помогать своей фортуне или счастливому случаю, донося на коллег? Но те, кто доносил на других, либо сами уже находились под следствием, либо ставили себя в опасное положение, потому что должны были открыть источники своей информации. Донос далеко не всегда был выгодным делом. После смерти Сталина, особенно в период правления Хрущева между 1957 и 1964 годами, а затем после развала СССР, историки активно искали в архивах прямые доказательства причастности покорителя Берлина к Большому террору. Они решили, что достигли желанной цели, в 1989 году, когда писатель Владимир Карпов опубликовал донос, якобы подписанный Жуковым. В адресованном Ворошилову письме содержатся сведения, порочащие бывшего полковника царской армии и бывшего члена партии эсеров Александра Егорова, в то время занимавшего пост заместителя наркома обороны. По мнению Бориса Соколова, еще одного российского биографа маршала, это письмо могло стать причиной возбуждения против Егорова дела, вследствие которого 27 марта 1938-го он был арестован, а 23 февраля 1939 года казнен.

СКАЧАТЬ