стали топливом для быстро развивающейся в сети рыночной экономики; традиционные методы соотнесения рекламы с интересами людей быстро замещаются миром, структурированным цифровыми «куками», небольшими кусочками программного кода, которые устанавливаются на персональные компьютеры и действуют в качестве уникальных идентификаторов веб-страниц, посещаемых пользователями, – они могут хранить отслеженную информацию, составляя таким образом общую картину демографических характеристик и интересов пользователей, которая крайне ценна для таких компаний, как Facebook и Google, а также для их рекламных клиентов. «Десилосование» (как они говорят) личных данных позволяет рекламодателям точно отслеживать пользователей; коллективный иск против Facebook, урегулированный до суда, показал, что «лайки», оставляемые пользователями, могут использоваться для «спонсируемых историй» (рекламных объявлений) при маркетинге тех или иных продуктов[44]. Подобные тактики являются частью постоянно углубляющегося тренда: никакие частные дела и личные подробности не могут теперь находиться вне поля зрения средств информации, т. е. они не могут быть обнесены кордоном, защищающим их от освещения в медиа. Чем более «частным» является тот или иной жизненный опыт, тем больше «публичной известности» он, судя по всему, получает, особенно когда речь идет о вопросах вкуса и потребления, о сексе и насилии, рождении и смерти, личных надеждах, страхах, мошенничестве и трагедии. Похоже, что мы в XXI в. опять живем как при дворе Людовика XVI, т. е. в мире, в котором утреннее пробуждение (le lever) и укладывание в постель (le coucher), как и другие подробности личной жизни короля, считались «публичными» событиями, пробуждавшими у всех, кто были их свидетелями, чувство неимоверного удивления (в азиатских придворных обществах, например в имперской Японии, монархия которой была импортным продуктом, завезенным из Европы Нового времени, публичное пространство также определялось в качестве придворного домохозяйства правителя, чей «частный», как мы могли бы подумать, мир, считался достойным показа заинтригованным и подчас восторженным людям[45]).
Сравнение наших времен с эпохой Людовика XVI, конечно, слишком вольное; однако трудно сомневаться в том, что в современных обществах, насыщенных медиа, частная жизнь становится все менее частной. Правительственные агентства создают системы сетевой фильтрации контента; устанавливают секретные приборы наблюдения, анализирующие интернет-трафик; накапливают горы данных и участвуют в широкомасштабных программах интеллектуального анализа жизни граждан; отслеживают точное месторасположение частных лиц с точностью до секунды, используя новейшие техники, известные под названием «трилатерации». В то же время цифровые идентичности частных лиц изучаются и отслеживаются компаниями. Личные данные – больший бизнес. Набирают обороты техники «захвата данных». Мы живем в экономике слежения, в которой
СКАЧАТЬ
