Жестокая любовь государя. Евгений Сухов

Чтение книги онлайн.

      – Ты, что ли, чеканщик? – недоверчиво поинтересовался он у Силантия.

      Тот, скрывая робость, перешагнул высокий порог, поприветствовал вельможу большим поклоном, касаясь пальцами темного сора, что был всюду разбросан на полу, и отвечал:

      – Да, боярин.

      – Где же ты чеканному делу учился?

      – Из Нового Града я, батя меня часто с собой брал пособить.

      – Из Новгорода, говоришь. – Голос боярина Воронцова потеплел. – Мастера там знатные, что и говорить. И церкви мурованные[8] сумеют поставить, и монет начеканят. А знаешь ли ты, холоп, такого знатного чеканщика – Федора сына Михайлова, по прозвищу Кисель?

      Мастеровой вдруг зарделся, словно солнышко на закате:

      – Как не знать? Это мой отец.

      – Вот оно что, – протянул боярин, приглядываясь к мастеровому повнимательнее. – А какие ты ремесла, кроме чеканки, знаешь?

      – Да всему понемногу обучен. Подметчиком могу быть, резальщиком. Ежели что, тянульщиком или отжигальщиком[9].

      – Хорошо. Беру тебя на Денежный двор, – согласился боярин. – Василий Иванович, – обратился он к дьяку, сухонькому, словно стручок, отроку[10], который что-то усердно кропал у коптящей лучины. – Пиши его в книгу. Как тебя?

      – Силантий сын Федора.

      – Взять чеканщиком на Денежный двор Силантия сына Федора, жалованье положим... три рубля. А еще со стола моего харч получать станешь, платье я тебе дам служилое. А если в воровстве уличим, так олово в глотку зальем, – строго предупредил боярин. – А теперь крест целуй, что не будешь воровать серебра и денег. В серебро меди и олова примешивать не станешь. В доме своем воровских денег делать не будешь и чеканов не станешь красть. Дьяк, крест ему подай!

      Стручок встрепенулся, издавая треск, будто горошины на пол просыпались:

      – С Христом или так?

      – С Христом давай, оно понадежнее будет.

      Дьяк снял со стены распятие и поднес его к губам Силантия, который ткнулся лицом в стопы Спаса.

      – А теперь прочь ступайте, мне сегодня на Думу идти.

      Оказавшись на крыльце, Силантий вздохнул глубоко, до того тяжек ему показался дух в горнице. Еще не отдышался, а дьяк уже напустил на себя строгость и заговорил:

      – Боярин тебе одно глаголил, ты его слушай, он голова, но вот спрашивать с тебя буду я! И называй меня Василий Иванович, а сам я из Захаровых. Может, для кого-то я и Васька, и сын холопий, но для тебя величаюсь по имени и отчеству. А теперь пошли на Монетный двор.

      Монетный двор находился в излучине Москвы-реки, неподалеку расположился городок, прозванный отчего-то Бабьим. Может, потому, что находился он между двух дорог: Большой Ордынкой и Крымским бродом; и если искали здесь татарове поживу, то только живой товар – дорого стоили белокурые славянки в далекой Кафе. В излучине и Житный двор, СКАЧАТЬ