Как млад Иванушка-Дурачек крапиву рубил. Андрей Русавин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ни за что не захватить! Эхма, пхир милеге[66], миляга!

      И потекла флегматичная речажина дальше, млея от чудного сновидения про Раму и Ситу!

      А я пошагал, оголодавший, изыскивать себе завидную судьбину – сытенькую житуху. Каков ни на есть, а угодно мне лопать. С гамбургеров тащусь! Пепси– колу угодно! Ма… ма… ма… манго бла… бла… благоугодно! Эту – как ее? – фейхау… фейхуа… фейхоа! Банан! Где проглотно и лопатно – тудакося ретивое летит!

      Поплелся я по брегу, по брегу всё кисельному. А утроба-то, утроба: чисто кто в утробище на тракторе мчится – и при этом цитирует строки из стихотворения поэта Ивана Молчанова: «Прокати нас, Петруша, на тракторе, до околицы нас прокати!»

      А я всё шагаю себе да шагаю! Дождь вымочит, солнышко высушит, буйны ветры голову расчешут. Божественно! Сонность не достает, дремушка-дрема́ не сгибает, едь[67] занимает воображение.

      Плелся, плелся, покрехтывал – мне на голодный зуб не попадайся! – внезапно поскользнулся, упал, встал, отряхнулся – и очи вылупил: стоит на побережье храмик, церковь расчудесная – вся из пирогов складена, лепешками вымощена, оладьями повершена, блином накрыта. Вокруг лохматые собаки лают, больно кусают – внутрь не пускают.

      Вступил я на паперть, зрю: двери. Калачем двери заперты, кишкою бараньей задернуты.

      Тутытька аз, шустрый хлопец, догадался, калач переломил да машинально съел, кишку собачонкам отдал. Собачки и отступились.

      Вошел я в церкву. В ней всё-всё расчудесное, понимаешь: паникадило-то репяное, свечи морковные, образа пряничные. А чаемого банана – ну нет как нет, однозначно! Ну, я и осерчал! Эх, тутовона аз и выразился: крепко, по– нашенски!

      Ну, хорошо, выскочил заспанный поп толоконный лоб, одет в ризы соломенные. Попин[68] присел – блин и поел! Ныне уж не упомню, кто – кого: пресвитер – блина, или блин – иерея!

      Удивился я, Ивашечка-дурачечек, таким чудесам, ну и далее поковылял. Посеменил, неизменно голодающий, выискивать себе чудного жребия – полного живота. Гамбургеров домогаюсь! На пепси-колу облизываюсь! По ма… ма… ма… манго вздыхаю! По фейхоа! Но особенно – по банану! Всегда! Аз каков ни на есть, а охоч усё трескать. Где дерябно да трескатно – тудась аппетит меня у… у… устремляет!

      И пополз аз по бережку, по бережку всё кисельненькому. А кезюк-то[69], кезюк: бу… будто кто в кезеве[70] на бу… бу… буль… буль… бульдозере гонит!

      А я всё пресмыкаюсь да пресмыкаюсь себе, по-пластунски пресмыкаюсь! Дождь вымочит, солнышко высушит, буйны ветры голову расчешут. Прикольно! Спячка не охватывает, дремуха не охмуряет, едево[71] из головы не выходит.

      Полозил[72], полозил, зубоцками звякал; дополозил до первого, второго, третьего, четвертого, пятого, шестого, седьмого неба, споткнулся о золотой кирпич, валявшийся подле какого-то монументального долгостроя, выпалил свой подробнейший комментарий да и замечаю: ходит зде[73] бык печеный, в одном боку нож точеный, в другом боку вилка. Подле расхаживают рюмка и горилка, песни горланят, СКАЧАТЬ