Отнюдь. Владимир Абрамсон

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ одну комнату занимали дядя Толя и тетя Аграфена, или Граня. Толя в гражданскую войну командовал красной полуротой. Тихий регулярный алкоголик. В регулярные дни приглашал Владимира Генриховича выпить, и обижался отказом. Тетя Граня высока и толста, не помещается в туалете и дверь не закрывает.

      Я хранил и не выдал тайну: Мадам носит на сгибе локтя левой руки коробочку без дна. В ней вши. Напьются ее крови и в лабораторию на подопытные пробы. Как бороться с вшивостью на случай войны.

      Началась война и в июле немцы бомбили Москву. Излучина Москвы – реки светлой летней ночью далеко видна, и завод и поселок бомбили часто. Мы хватали одеяла и бегом в Филевский парк. Отец полагал, лес бомбить не станут. Через неделю при налете густо посыпались на парк бомбы. Узнал от взрослых, наши саперы запрудили ничтожную речку Фильку, разлили, как Москва – реку. Фашистские летчики потеряли ориентиры.

      Детей вывозят из Москвы. По Первомайской улице подходят автобусы и на тротуаре мы с дерматиновыми чемоданами и печальными родителями. Долго ехали и в сумерках очнулись в покинутом пионерском лагере где – то под Истрой. Пионервожатую тетку лет пятидесяти мы редко видели. Были последние жаркие дни августа. Плавали с Катей и Мариной в теплой речке. У Изи девочки не было, сидел на берегу. Однажды в воде я схватил Марину, прижал к себе и поцеловал. Она вырвалась. – Плебей ты, Вова. – Кто такой Плебей я не знал и не обиделся. Приехали к своим деткам женщины. Мне письмо от мамы. Отец в армии, она едет в эвакуацию со всеми заводскими. Позже писем не стало. Я остался один и плакал по вечерам. Никто будто не замечал. Было уже в нас остервенение, драки за лишнее одеяло, за место в столовой.

      Пионерлагерь преобразовали в детский дом. Рухнула жизнь. Старший воспитатель Пал Палыч выстраивал мальчиков в колонну по четыре. Мы маршировали под его песню. Поздно вечером чистили картошку к котлу. Утром в котле песок. Диверсия. А кто ночью картошку чистил? – Эти трое первомайские. Милиционер вызывал по одному, орал, что Изя уже признался. Глаза у милицейского странные. Казалось, он улыбается и орет понарошку. Пришел здешний довоенный повар. Что – то мерил и рыл во дворе.

      – Водопроводная труба ржавая прохудилась и подсасывает песок.

      Милицейский на пушку брал, Изя нас не сдал.

      В октябре стало холодно и сгустилась тоска. Мы решили бежать в Москву. Девочки Катя и Марина не пошли. Оно и лучше. План был выйти к каналу Москва – Волга и по берегу пешком в Москву. – Допустим, будем идти не спеша, пять километров в час. Тогда в первый день километров сорок одолеем. Ночуем в деревенской избе. На второй день вечером в Москве, – убеждал я.

      В первом этаже детдома жила сестра – хозяйка Августа. – Немецкое имя, – сказал Изя, который все знает. Не подумав, как опасно утверждать это в отчаянные первые месяцы войны. Стали за спиной звать её Августа – СС. Скоро Августу куда – то увезли. Вернулась дня через четыре со смертельной ненавистью к Изе.

      Августа СКАЧАТЬ