Собрание сочинений в десяти томах. Том восьмой. Прощеное воскресенье. Вацлав Вацлавович Михальский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Собрание сочинений в десяти томах. Том восьмой. Прощеное воскресенье - Вацлав Вацлавович Михальский страница 17

СКАЧАТЬ у тебя пахнет.

      – Вкусно. Да того жмыха осталось – кот наплакал. Завод фактически не работает.

      – Голод? Неурожай?

      – Говорят, так. А по мне, то все брехня. Семечкина взяли – вот в чем вопрос.

      – А кто этот Семечкин?

      – Ты что?! – Шофер взглянул на нее так, как будто она с луны свалилась. – Семечкин – директор. На нем все держалось и в заводе, и в поселке. Он и отца моего, и меня от тюрьмы спас, а потом меня в шоферы отдал. Мы с отцом как с фронта вернулись…

      – Ты был на фронте?

      – А где ж я был? Ты че? Мы с папкой в одной батальонной разведке четыре года…

      – Фронт? – отрывисто спросила Александра.

      – Че?

      – Какой фронт, спрашиваю?

      – А-а, Четвертый Украинский.

      – Командующий?

      – Ну Петров.

      – Правильно, генерал Петров. А где ты был в начале мая сорок четвертого?

      – Сапун-гору штурмовал. Седьмого к вечеру мы ее взяли. Наших полегло – жуть…

      – Да, дурацкий был штурм – лобовой, – жестко сказала Александра.

      – Лобовой, – подтвердил парень.

      – Седьмого вы взяли Сапун-гору, а девятого на рассвете мой батальон переправился через Северную бухту и захватил порт.

      – Так то морячки взяли порт на фрицевских гробах – у нас про то все слыхали. Ты че мелешь? То морячки…

      Александра протянула шоферу руку и представилась:

      – Военфельдшер штурмового батальона морской пехоты Александра Домбровская.

      – Да ты че? – Он бережно взял ее ладонь в свою лапищу, подержал недолго. – Младший сержант Петр Горюнов. – Он даже отпустил баранку и чуть не съехал с дороги в поле.

      – Эе-ей! Мне еще до поселка надо доехать! – засмеялась Александра.

      Солнце светило им в спину, по ходу полуторки, в кабине было прохладно, приятный ветерок обдувал их еще совсем молодые лица бывалых фронтовиков.

      – А чего поля не засеяны? – спросила Александра.

      – Нечем их было засевать. Все зерно, даже семенное, вывезли из колхозных закромов, да и у людей все поотнимали в прошлом годе. Это наши жмых подъедают – благодать, а другие с голоду пухнут. Председателей колхозов пересажали. У нас в поселке мужик был жох, председатель – самый лучший в районе. Одноногий, а все равно взяли. Их с Семечкиным зараз и еще[12]

      – Лучше ты мне не рассказывай, – прервала его Александра.

      – Рассказывай не рассказывай – все одно. Сила солому ломит, дурная власть – народ гнет.

      – Эй, ты полегче! А вдруг я стукачка?

      – Я разведчик, у меня глаз-алмаз. Ты не стукачка, ты морячка. А к нам чего?

      – В загс, справку надо взять об одном человеке.

      – А-а, справка – дело хорошее! Если ночевать негде, ты приходи к нам с папаней. Приходи смело. У нас дом пустой, мамка и сеструха померли. Мы тебя не обидим, не думай.

      – Если СКАЧАТЬ



<p>12</p>

В 1946 году по стране было арестовано свыше 10 тысяч председателей колхозов «за халатность и мягкотелость», а говоря проще – за то, что они не отнимали у своих колхозников все подчистую. Голодомора 1946–1947 годов могло и не быть – СССР располагал запасами зерна, способными компенсировать засуху 1946 года, но, во-первых, зерно продолжало экспортироваться в политических целях, например, только во Францию было вывезено свыше полумиллиона тонн отборного зерна, в том числе и семенного, а во-вторых, тысячи тонн зерна погибли из-за нерадивого хранения. Официально все просчеты руководства страны никогда не были признаны, все списали на «вредительскую деятельность несознательных элементов», то есть пухнущих с голоду людей, у которых отнимались последние крошки.