Собрание сочинений в десяти томах. Том седьмой. Храм согласия. Вацлав Вацлавович Михальский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ перевязку! – скомандовал Папиков.

      Ее отнесли в перевязочную, туда же прибежал и взволнованный лейтенант.

      Папиков снял шелковые швы, распустил швы кетгутовые, долго тщательно промывал рану и, только закончив, спросил лейтенанта сухим, бесстрастным голосом:

      – Вы почему не поставили турунду?

      – Мне показалось, нет отделяемого…

      – Вы слишком плотно ушили рану. Надо шить крупными шелковыми стежками, чтобы не стягивать… Потому и не было отделяемого, что вы загнали его вглубь.

      Лейтенант побледнел, губы его дрожали, а Папиков миролюбиво сказал:

      – Ладно, теперь будете знать. Лейтенант закивал, а сказать ничего не мог, у него перехватило горло: еще бы, так опозориться перед самим Папиковым!

      Папиков положил в рану тампон с бальзамом Вишневского[9] и сам перевязал рану.

      – Такие раны – после острого воспаления, – обратился Папиков к лейтенанту, – теперь нужно вести открытым способом. Тот молча кивал.

      Ее положили на носилки и понесли. Александра поняла, что теперь она на больничной койке надолго…

III

      Антуан вернулся из Франции с такой потерянностью в глазах, что Мария не удержалась и спросила его с порога:

      – Антоша, что случилось? – Дома она звала его на русский лад Антошей.

      – Расскажу, – скованно ответил Антуан, – жаль, не умею врать. Мог бы и научиться, старый дурак, – добавил он саркастически, отчужденно поцеловал Марию в висок и даже улыбнулся, отчего его большие карие глаза стали еще печальнее.

      – Будешь ужинать?

      – Да. Я весь в пыли. Этот чертов хамсин! Приму душ.

      – Давай. Чистое белье я только что положила в твоей ванной.

      – Почему ты решила, что я приеду сегодня?

      – Не знаю, так показалось. Ты купайся, а я быстренько накрою на стол.

      Когда они бывали одни, Мария с удовольствием обходилась без прислуги. Ей очень нравилось делать для мужа все своими руками.

      За ужином, чтобы не выпытывать то, что ее встревожило, она говорила о хамсине, который вымотал уже всю душу, о портах, что стояли без работы, об успехах малолетних сыновей Фатимы в изучении русского языка – словом, о чем угодно, кроме главного…

      – Странно, – сказал Антуан, когда она уже не знала, о чем ей еще говорить, и умолкла, – странно, мы прожили с тобой почти тысячу дней…

      – Девятьсот двадцать семь, – поправила Мария.

      – Ты считаешь?

      – Нет. Оно само считается, – радостно сказала Мария.

      – Тогда пойдем спать! – засмеялся Антуан, и потерянность отступила в его глазах, давая место чистому, ровному свету нежности.

      Хамсин ревел за окном, но с Антуаном он был Марии не страшен. С Антуаном она всегда чувствовала себя не просто защищенной, но и как-то по-детски, как-то первобытно обладающей каждой следующей минутой своего СКАЧАТЬ