Эпитафия без елея. Страницы воспоминаний партизана. Наум Перкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ шумные и веселые. Накинулись на горячую похлебку. Грели ноги и поясницы. Был я как непрошенный гость на чужом пиру. Но кто-то решил меня обрадовать: подсунул шинельку, трофейную.

      Железнов попросил:

      – Ну-ка, примерьте.

      Я стал примерять, стоя на коленях. Было неудобно стоять так, да еще неловко под взглядами.

      – Немец! Чистый немец! – вскрикнул, вскакивая с места, Алеша. Он показывал на меня пальцем, и на его лице был не то страх, не то детский восторг.

      Но меня ждало и нечто другое: целая немецкая почта, оказавшаяся в отбитом обозе. Я и накинулся на нее. Костер то разгорался, то опадал, свет от него прыгал, расплывался. Я же читал и читал, мобилизуя свои познания в немецком языке, будто искал ответа на вопрос: кто же они, эти немецкие солдаты, которые пришли в нашу страну убивать и завоевывать. Хотелось, чтобы чужое и враждебное само себя объяснило. Сполна объяснило. Но вот среди хвастливых посланий стали попадаться другие письма – и тревожные, и грустные, даже поэтично-грустные, потому что говорилось в них о юности, школе, родном доме. Потом я неожиданно натолкнулся на корреспонденцию особого свойства.

      «Мое почтение, фрау Эльза! – писал обер-ефрейтор Иоганн Драт. – Ваши претензии смешны и напрасны. Как Вы только могли отважиться предъявить их мне, боевому и добропорядочному немецкому солдату, который вот уже три года как честно выполняет свой священный долг перед фюрером и фатерлянд? Вы пишете, что ребенок, которого недавно произвели на свет, это будто мой ребенок и что Вы можете это доказать. О каких доказательствах и каком отцовском долге говорите Вы, Эльза? Я знаю лишь один долг – перед фюрером и фатерлянд. Перед ними я безупречен и чист, как стеклышко. Я примерный солдат, Эльза! Напрасно морочите голову себе и другим. Никто Вам не поверит, и ничего Вы не докажете. Почему, интересно знать, избрали Вы жертвой именно меня? Думаете, я не знал, сколько у Вас перебывало всяких – и летчиков, и танкистов, и артиллеристов, и саперов. Вы и тогда, когда я приезжал в отпуск, ухитрялись назначать тайные свидания не одному мне. Думаете, я не догадывался, что ищете дурачка. Но не на такого напали! Да будет Вам известно, что я всякий раз принимал надежные меры предосторожности, и никаким моим сыном не может быть этот ваш новоиспеченный байструк. Я сам рассказал о Ваших хитрых уловках моему ротному командиру, герру Гауптману, и он всецело на моей стороне. Хорошенько запомните это, крошка, и попробуйте только заикнуться! Худа Вам не желаю, ей-ей. Надеюсь, Вы поняли меня и будете умницей? Хайль Гитлер!»

      Перевел я это письмо и кое-кому прочитал. Пришлось делать это еще не раз. Письмо имело шумный успех.

      – Ну, и сукин же сын, а? – комментировал один.

      – Вот тебе хайль Гитлер! – заключил другой.

      Так дошло до начальства, что я кумекаю по-немецки. Это, да немецкая шинель, да винтовка такая – не основание ли для клички «Немец»?..

      Ночью стал меня душить дым, едкий и горький. Я проснулся от этого дыма, от духоты и от истошного крика: «Немец горит!.. Вставай!.. Немец горит!..» Я все понял, когда Алеша СКАЧАТЬ