Что скрылось во тьме? Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 16. Павел Амнуэль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ А зачем подделывают исторические документы?

      – Извините, – произнес Баснер, и в голосе его прозвучала неожиданная и после всего сказанного неуместная тоска. – Я слишком много говорю. Это от того, что…

      Он не закончил фразу, отвернулся к окну и стал разглядывать проплывавшие внизу облака, банально похожие на арктические торосы. Купревичу показалось, что сосед испытывает те же эмоции, что и он сам: чувство потери, бессилия, тоски по утраченному. Он не мог объяснить это ощущение. Может, поникшие вдруг плечи, наклон головы, спина… Что может сказать о человеке спина?

      «Я приписываю другому собственные переживания. У него-то все хорошо. Он просто летит в Израиль. В отпуск? В гости? По делам? Мало ли причин. В отличие от моей».

      – Как медленно мы летим, – тихо произнес Баснер, продолжая смотреть в иллюминатор.

      – Надеюсь, – сказал Купревич, – прилетим по расписанию.

      – Вы летите…

      Баснер опять не закончил фразу, незаданный вопрос повис в воздухе, Купревич мог не отвечать, отмахнуться, как от дыма погасшей сигареты.

      – На похороны, – сказал он, подумав, что можно не задавать встречного вопроса: Баснер спросил, потому что сам хотел ответить, а его не спрашивали.

      Сосед медленно повернулся и посмотрел – впервые за время разговора – Купревичу в глаза. Будто в зеркало. Одна и та же боль терзала обоих, оба это сразу поняли.

      – Я тоже.

      Помолчав, Баснер добавил:

      – Простите, что я слишком много говорю. Это способ отвлечься.

      Купревич кивнул. Сказанное не предполагало дальнейших вопросов. Горе – личное. Если человек хочет сказать – скажет. Нет – нет.

      Купревич ничего не хотел говорить. Он и не смог бы сказать – его, впервые за последние сутки, начали душить слезы. Они были внутри, никто не должен был их видеть, но слезы разрывали мозг, почему-то скопились в голове, он не мог говорить, но молчать уже не мог тоже: достал из бокового кармана пиджака заграничный паспорт, извлек из-под обложки фотографию Ады и положил на подлокотник – между собой и Баснером. Вроде и не показывал специально, но давал понять…

      Баснер неосторожным движением локтя едва не смахнул фотографию на пол. Успел подхватить в воздухе, протянул Купревичу и только тогда увидел.

      – Боже мой, – сказал он и поднес фотографию к глазам. Рассматривал не просто внимательно, а с непонятным Купревичу поглощающим интересом. Он был знаком с Адой? Видел ее раньше? Вряд ли. Купревич знал всех ее знакомых, а может, ему это только казалось, он сам себе внушил, что знает об Аде все. На самом же деле… Год в Израиле, вдали. Мало ли с кем она могла познакомиться. Может, этот историк… Почему он плачет?

      Баснер не стеснялся слез, фотографию он опустил на колени, продолжая держать обеими руками, и Купревичу пришлось приложить усилия, чтобы забрать СКАЧАТЬ