Сталинград. Энтони Бивор

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ type="note">[41] С другой стороны, офицеры 160-го разведывательного батальона той же дивизии происходили в основном из семей восточнопрусских землевладельцев. В их числе был князь цу Дона-Шлобиттен, еще в 1918 году воевавший в составе кайзеровской гвардии на Украине.

      16-я танковая дивизия хранила традиции старой прусской армии. Ее 2-й полк, которому летом следующего года предстояло стать на острие прорыва немецких войск к Сталинграду, вел свою историю от старейшего прусского кавалерийского полка, лейб-гвардии кирасирского. В полку было так много представителей знати, что офицеры почти не обращались друг к другу по званиям. «Вместо “господин капитан ” или “господин обер-лейтенант”, – вспоминал много позже один танкист, – они говорили друг другу “князь” или “граф”».[42] В ходе кампаний в Польше и во Франции полк понес такие незначительные потери, что практически полностью сохранил свой довоенный состав, а стало быть, и лицо.

      Традиции прежней эпохи давали еще одно преимущество. «В своем полку, – вспоминал офицер из другой танковой дивизии, – высказываться откровенно было безопасно. В Берлине никто не осмеливался шутить о Гитлере так, как это делали мы».[43] Офицеры-земляки из Генерального штаба говорили о заговоре против фюрера, не опасаясь того, что на них донесут в гестапо. Доктор Алоис Бек, католический капеллан 297-й пехотной дивизии, пребывал в убеждении, что «из трех видов вооруженных сил вермахта сухопутные войска были наименее подвержены нацистской идеологии».[44] В люфтваффе не во всем согласные с режимом предпочитали молчать. «В те дни никому нельзя было доверять»,[45] – рассказал лейтенант 9-го зенитного дивизиона, взятый в плен под Сталинградом. Сам он был искренним только с одним офицером-однополчанином, который как-то разоткровенничался с ним и с глазу на глаз признался, что нацисты уничтожили его умственно неполноценного брата.

      Существует историческое указание, что, хотя «вермахт не следует рассматривать как единое целое», сама степень, в какой солдаты и офицеры были «готовы участвовать в войне на истребление с Советами, будь то антирусский, антибольшевистский или антиеврейский крестовый поход, представляет собой отдельную тему для исследований».[46] Князь Дона из 60-й механизированной пехотной дивизии сказал, что был потрясен собственной черствостью, когда много лет спустя перечитал свой дневник. «Сегодня невозможно понять, что я без единого слова протеста оказался заражен той манией величия, но тогда в нашем сознании доминировала мысль, что мы являемся частью огромной военной машины, неудержимо катившейся на восток уничтожать большевизм».[47]

      22 июня в 3:15 утра по берлинскому времени немецкая артиллерия начала обстрел. Мосты через реки были захвачены до того, как на советских заставах смогли понять, что происходит. Семьи пограничников, жившие на заставах, погибли вместе с ними. Некоторые заставы были уничтожены еще до начала боевых СКАЧАТЬ