Каким он был. Роман о художнике. Людмила Захарова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пером – формат моей ладони студенческие пробы.

      В дороге, на вокзале, на природе, в городе – он всегда делал наброски, и вряд ли замечал людей, злость, грязь. Линии, пропорции, свет, перспектива, натура – вот, чем он дышал. Полотна более реальны для него, чем окружающий мир. Он умел показать прекрасное. Он не чувствовал комариных укусов и удивлялся жалобам в группе, тем более, что мошки налипали на почти готовый этюд, где он не терпел неряшливости – лишнего мазка. Собранность помогла ему выжить два года в армии. Жуткое испытание, нагрузки на пальцы, год без карандаша и кисти. На втором году ему поручили красить заборы, расписывать стены в школах и детсадах гарнизона по бездарным трафаретам, утвержденных начальником. Рисовать плохо было ниже его достоинства, а время и бочки краски выбирал старшина на свой вкус. Бесполезность духовного протеста едва не добила его и, вероятно, именно тогда он замкнулся в себе, уже никого не посвящая в творческий процесс.

      Первый брак – студенческий. Так бывает, пока есть трудности – учеба, ребенок, работа – парочка дружно воюет с окружающим миром. Однажды жена уехала в Питер отдохнуть – показать внука родителям, да так и не вернулась. Она художник, он художник, конфликта не было, некогда лишний раз отвлекаться от работы. Бытует мнение о богеме, подразумевающее дикие страсти, пьянство, наркотики, якобы возбуждающее вдохновение. О творческих людях всегда ходят слухи о некрасивых поступках, внебрачных детях и даже извращениях. Не было никакого особого везения, мохнатой лапы для продвижения. Была уйма проектов, беспробудный труд, малая часть ушла на продажу и принесла славу. Постороннему человеку странно, что недописанная картина художника лишает сна, именно нехватка времени вынуждала его бросать преподавание, уезжать в незнакомые места.

      Вам, молодым, трудно представить, что профессор академической живописи около шести лет подписывал котлы: «первое блюдо», «второе блюдо», «компот» и так далее на пищеблоке одного пансионата, за место для мастерской. Начинал он отрабатывать барщину с «пищевых отходов», а вы, говорите – богема! Каждый хозяйственник имел пустые площади, актовые залы, штатные единицы руководителей художественной самодеятельности, художников-оформителей, обожал иметь портреты своей родни и всей партийной ячейки. Вся «богема» платила за приют излишками дарований. Не скрою, у меня было место в той же мастерской, надо было как-то создавать видимость, что я не напрасно получаю зарплату по совместительству. Стабильность застойных лет не могла истребить в человеке желание жить лучше, имелись способы непыльных подработок – различные кружки, студии, дома творчества – оплата почасовая, часы приписывались.

      Безымянность портретов не загадка. О подпольных арендаторах и меценатах знали и помалкивали, а сейчас это подогревает интерес к хозяину галереи. Тогда казалось самым страшным, что настучат «туда – куда надо». Даже смешно вспоминать, что этим страхом была пропитана СКАЧАТЬ