Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

Чтение книги онлайн.

      Сам Иван Прокопыч почти не пил, но пьющему сословию последнее время откровенно сочувствовал: пьяницы, эти безвольные гордые дети растерявшейся матери, чертовски хитро древком от лозунга спасения спихивались в пропасть всё глубже и глубже.

      Удивлялся иезуитству борцов с пьянством: знали ведь, как не знать, что эффект будет обратный, и при этом никто в этих борцов не бросит камень – дело же правое… Вот Евсеич после каждого нравоучения и угрозы увольнения напивается обязательно – у него нет другого способа выразить своё презрение к морализаторам, а само презрение – есть, потому как что, кроме презрения, мог он испытывать к не понимающим его душу? Пьяницы Ивану Прокопьевичу были противны, но новоявленные борцы с пьянством гораздо противнее, как недостающую трёшку в пачке он чувствовал в них что-то недостающее до человеческого, до русского человеческого, а у пьяниц, возьми хоть Евсеича, всё было, как ни странно ему такое представление, в целости, только лежало не ровненькой банковской пачечкой, а кучей помятых, засаленных надорванных бумажек. Дунет ветер – сразу всю кучу и сметёт…

      Не утерпел, подошёл к окну. Год назад – небывалое дело! – приезжала к ним с этого непонятного НИИПа агитбригада, по отделениям, в правлении концерт на гитарах давали, про Чернобыль рассказывали, ещё не затёрлось, всего год как бабахнуло, про мировую политику, сеанс в шахматы на десяти досках – у них, правда, во всём правлении только три шахматиста, семь досок так и пролежали стопкой нераскрытые – Иван Прокопыч получил мат на тринадцатом ходу, два раза пытался отыграться и получил на двадцать седьмом и опять на тринадцатом – от этого чернобыльского рассказчика, который блевал сейчас у колеса. Ну, точно, он, белобрысый очкарик, не мог не узнать. Не терпел проигрывать (проигрыш в его бухгалтерском мозгу ассоциировался с невосполнимыми убытками и дырами в балансе), особенно пижонам, как его не узнать. Узнал – и стало муторно, как будто только что опять проиграл, и от общей несуразицы: весна проходит, капуста не высажена, директора нет, деньги на запчасти в непонятном «Трилобите», а у этих праздник на всю ивановскую.

      Просил даже дочь, может, где и вычитает в клубных подшивках про этот «Трилобит», что за зверь такой? Надо напомнить…

      – Эх, запели!

      – Насодют они нам капусты.

      – Иван Прокопыч, а нам когда заплатят?

      «Вот! А чего у него спрашивать? У директора спрашивайте».

      «Только пуля казака-а во степи догонит…»

      А на душе – брр-р… Что-то будет. Что-то будет… И погода как-то неожиданно изменилась, распогодилось, а с чего? Ни ветерка – а хмарь разошлась, и по радио ведь ничего хорошего не обещали.

      – Смотри, смотри, а этого, орла, мёртвого, уже обратно тащат!

      – Среди белого дня…

      Селифон-водитель с третьего раза дозвонился, куда ему было нужно, и сказал всего-то одно слово: «Привёз». Стоило из-за этого!

      – Вот те и москвичи!.. Евсеич, куда?!

      Нет, не удержать было Евсеича – во дворе гульба, и он не просто так, он при Селифоне, значит, ещё раз – с отъезжающих стакан бормоты, с приехавших – полтешок спиртика… СКАЧАТЬ