Времяоник. Вадим Юрьевич Емельянов

Чтение книги онлайн.

      – 

      Ах ты…

      Все-таки они хотели наскочить на меня кучей.

      – А давайте попробуем вот так, – сказал я, делая вид, что макаю носок ботинка в унитаз, – ничего если я вас забрызгаю?

      Я живо представил кусок грязи на ботинке, и мне не захотелось его пачкать.

      – 

      Вот скотина.

      Пришлось им уйти не с чем. Стас, который наблюдал происходящее со стороны подошел и сказал.

      – 

      Ну ты даешь! Класс. Я уж думал забьют.

      – 

      Это мне пришлось бы их забить. Ну пойдем на урок.

      – 

      А ботинок вымыть?

      – 

      Чтож его мыть? Он чистый.

      – 

      А говно?

      – 

      Вот еще! Я и не думал его пачкать.

      – 

      Но я же видел, здоровый кусок на ботинке.

      – 

      Наверное телепатия, сила внушения, – сказал я, а сам подумал, что это я дурака валяю. Обладая силой внушения неужели я не смогу сделать так, чтобы ко мне никто не приставал? Надо развить эту полезную способность. Я понял, что для внушения надо сначала себя убедить в том что внушаешь.

      Конечно существуют трудновнушаемые, но драться в том возрасте еще никто не умел, и хватало одной решительности, чтобы укротить любителей командовать.

      Но постепенно одноклассники учились драться. Некоторые ходили в секции бокса. А я предпочитал библиотеку. Правда, в секцию бокса тоже записался и сходил несколько раз. Двигался я быстро, но был слабоват, к тому же счел, что лучше поберечь мозги.

      Из боксеров получались несносные задиры. Одного я попробовал проучить палкой, другому в дверной замок его квартиры затолкал спичку. Мне хотелось доказать, большей частью себе, что физическая сила не так уж важна.

      Друзьям было со мной интересно, я много знал, умел найти развлечение. Во дворе меня звали “профессором”.

      Довольно поздно научился кататься на велосипеде. Отец принес с работы монтажную каску, и я был вынужден надевать ее, садясь на велосипед. Впрочем, забота отца была напрасной. Он часто был охвачен беспокойством, имевшим порой самые нелепые причины.