Миры Эры. Книга Первая. Старая Россия. Алексей Белов-Скарятин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ понимая в полной мере безысходность ситуации, духовенство и прихожане со всем достоинством, на которое они были способны, перешли в соседнюю библиотеку, где богослужение и продолжилось, в то время как Попка, оставшись один в тёмной столовой, быстро заснул.

      Всплывают в памяти и тридцативёрстные зимние поездки от поместья до железнодорожной станции, когда Нану, Эру, попугая Попку и таксу Джери усаживали вместе в объёмный крытый экипаж под названием возок, бывший ничем иным, как ландо на полозьях вместо колёс. По какой-то причине Эру, Попку и Джери всегда ужасно в этом возке укачивало. Видимо, это было связано с тем, что под обычной тёмно-синей обивкой скрывалась старая вата, пахшая очень затхло; или, быть может, с тем, что при плотно закрытых окнах общий тяжёлый дух кожаного багажа, меховых пальто, покрывала из медвежьей шкуры, ребёнка, попугая и собаки был невыносим; а возможно, и с тем, что возок безбожно раскачивался, скользя по высоким снежным сугробам словно лодка в неспокойном море. Во всяком случае, каждая такая поездка всегда приводила к тому, что маленькой Эре становилось отчаянно дурно, и в конце концов Нана начала давать ей несколько капель коньяка на кусочке сахара, неизменно вызывая тем сильную сонливость, позволявшую проспать бо́льшую часть пути от дома до станции. То же самое лекарство принимали и Попка с Джери. Поэтому и по сей день при запахе коньяка у взрослой Эры мгновенно возникает ощущение покачивания возка, а в голове слышатся окрики кучера – звуки, всегда пугавшие мыслью о чём-то ужасном, происходящем снаружи, – и гиканье всадников эскорта, подгоняющих лошадей, и ворчание Наны, и рычание Джери, изредка переходящее в лай, и пронзительные вопли Попки.

      "О, пожалуйста, поскорее унесите это!" – кричит она, бледнея от головокружения, когда ей предлагают коньяк, а люди вокруг удивляются, что же с ней не так, позже приходя к выводу, что она – очень странная особа.

      Ирина Скарятина – от первого лица

      В зимнюю пору, когда вся семья была в отъезде и только Нана, Дока, Шелли и я жили в Троицком, занимая одно крыло дома (бо́льшая его часть была закрыта), Попка переезжал наверх, чтобы переждать холода в моей детской, и его клетка стояла между диваном и старомодным фортепиано. Регулярно, каждую зиму в течение шести лет, он влюблялся в мою куклу Эсмеральду и каждый день в одно и то же время слезал со своего насеста, спускался по ножке стола, на котором стояла его клетка, и с мудрым видом ковылял через комнату, цепляясь своими длинными когтями за ковёр, к моему кукольному домику в противоположном углу. Здесь он садился на спинку маленького позолоченного стула рядом с кроваткой, на которой всегда полулежала Эсмеральда, если я с ней не играла. До тех пор, пока не наступало время его отхода ко сну, он сидел там, тихо бормоча ей что-то, или напевая, или повторяя снова и снова: "Попка, милый Попка". А когда становилось темно, он разок-другой зевал, потягиваясь и хлопая крыльями, и вразвалку держал обратный путь через комнату к своей клетке. По странному СКАЧАТЬ