Дети Пушкина. Леонид Левинзон

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Все на водку хотят! Какая мне в этом выгода?

      Я немножко подумал и подмигнул:

      – Раз денег не будет, то может споём? В два голоса? Виноградную косточку в тёплую землю зарою, и лозу поцелую, и спелые гроздья сорву… и друзей созову…

      Алину перекосило.

      – Да кто ты такой?!!

      – Андерсен.

      Алина вскочила. Её прекрасное лицо превратилось в волчью морду, она стремительно начала обрастать шерстью. Напружинилась, вскочила на стол. В рычании угадывалось:

      – Вон!

      Я расхохотался и, рванув на себя дверь, пробежал мимо визжащей, норовящей вцепиться в ногу шавки. Уже шагом спустился по широкой лестнице и вышел на площадь с пальмами. А вот здесь мне стало грустно. Нет, дело не в деньгах. Просто грустно и всё. Состояние неуловимо изменилось. Может солнышко виновато? Оно у нас яркое, щедрое.

      Я немедленно забыл Алину, свои просьбы, и растворился в лете, одевающем стены Старого города в прозрачное марево. Напротив этих стен на торце яффского дома памятью о войне за Независимость выщерблины от пулемёта. Как там Бунин писал?

      «Жить обычной жизнью после всего того страшного, что совершилось над ней, Иудея не могла. Долгий отдых нужен был ей. Пусть исчезнет с лица ее всякая память о прошлом. Пусть истлеют несметные кости, покроются маком могилы. Пусть почиет она в тысячелетнем забвении, возвратится ко дням патриархов».

      Прошло чуть больше ста лет, и меня, гражданина и совсем не алкоголика, выгоняют из муниципалитета с новыми красными дорожками. Кругом израильские флаги, полицейские штрафуют за неправильную парковку, блестят витрины, а со Старого города печальный звон колоколов – напоминание, предостережение, предвидение? Но, стоит лишь чуть отойти, и уже не слышно – новый город, автобусы, магазины, кафешки на каждом углу. Всё эфемерное, лихорадочное – жизнь.

      Так как от работы я отпросился, то первое дело зайти к Славе Коппелю. Бунинский дом спрятался в глубине улицы, загородившись автостоянкой, перед подъездом дорожка заросла неряшливыми колючими кустами, сам подъезд насквозь, с другой стороны дома мирно ходят куры, а между ними, не обращая на них внимания, во весь рот зевает лохматущая собака. На втором этаже дверь в мастерскую полуоткрыта.

      – Слава?

      – Да-да…

      Красками пахнет. Всю жизнь хотел быть художником, эх, да что уж тут.

      – А, Алёша, заходи!

      Огромный Вячеслав в задумчивости у мольберта. Спиной к нему около своего рисунка полная женщина, видимо, ученица. На стенах Славины работы, и свет из окна ощутимо вытягивается как у Рембрандта, расширяя сырое глубокое пространство комнаты, заставляя играть краски. И на подоконнике подхватываются светом, обрисовывающим до малейшей шероховатости мощную грубую их фактуру, отмокающие кисти в керамической посудине.

      – Хочу петуха нарисовать! – Мощно прогудел Слава. – Чтобы глаз был свирепый! Что б орал на весь мир! Ну, что у тебя?

      – Пиво, Слава.

      – Пиво?

СКАЧАТЬ