Тигана. Гай Гэвриел Кей

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ каким могла петь молодая мать, баюкая своего ребенка далеким вечером, много лет назад:

      Весеннее утро в Авалле.

      Что бы мне жрец ни предрекал,

      Спущусь я туда, где сияет река,

      Весенним утром в Авалле.

      Дорога из детства моя далека.

      Я лодку построю, не дрогнет рука,

      Возьмет ее в бухту Тиганы река

      И в море, прочь от Авалле.

      Но где бы я ни был, с водой ручейка

      Пусть шепчутся сосны, но издалека

      Будет мне в сердце стучаться тоска,

      Мечта о башнях Авалле.

      О доме моем в Авалле[2].

      Эти сладкие, грустные слова на мелодию, которую он знал всегда, проникли в сердце Дэвина, а с ними и нечто другое. Ощущение потери – такое острое, что оно почти затмило легкое изящество песни Катрианы. Теперь в нем не было никаких волн, никакие горны не пели в крови – лишь глубокие воды тоски. Тоски по тому, что у него отняли еще до того, как он узнал, что это принадлежит ему, отобрали насовсем, полностью, и он мог бы прожить всю жизнь, даже не узнав, что оно существует.

      И поэтому Дэвин плакал, пока пела Катриана. Юноши невысокого роста, слишком молодо выглядящие для своих лет, очень рано узнают в Азоли, как рискованно плакать там, где тебя могут увидеть. Но сегодня в лесу Дэвина настигло нечто такое, с чем он не смог справиться.

      Если он правильно понял то, что сказал ему Алессан, эту песню могла ему петь его мать.

      Его мать, чью жизнь прервал Брандин Игратский. Он склонил голову, но не для того, чтобы скрыть слезы, и слушал, как Катриана допевает эту сладкую и горькую колыбельную, песню ребенка, бросающего вызов запретам и власти, еще совсем юного, но достаточно самоуверенного, чтобы захотеть в одиночку построить корабль, и достаточно смелого, чтобы захотеть плыть на нем по просторам мира, не оглядываясь назад. Но не теряя и не забывая того места, где все началось.

      Дэвин был этим ребенком.

      И это было одной из причин его слез. Потому что его заставили потерять и забыть те башни, у него украли все сны, которые могли присниться ему об Авалле. Или о Тигане над бухтой.

      Поэтому его слезы одна за другой падали в темноте на землю, пока он оплакивал свою мать и свой дом. И в тени леса неподалеку от Астибара эти два горя слились в Дэвине и спаялись в его сердце с тем, что значила для него память и потеря памяти. И тогда в Дэвине вдруг вспыхнуло нечто такое, что должно было с этой ночи изменить течение его жизни.

      Он вытер глаза рукавом и поднял взгляд. Никто не заговорил. Он видел, что Баэрд смотрит на него. Очень медленно Дэвин протянул левую руку, руку сердца. Очень осторожно согнул третий и четвертый пальцы так, что получилось символическое изображение полуострова Ладонь.

      Жест, которым дают клятву.

      Баэрд поднял правую руку и повторил его жест. Они соприкоснулись кончиками пальцев, маленькая ладонь Дэвина против более крупной, огрубевшей ладони Баэрда.

      – Если вы меня принимаете, я с вами, – сказал Дэвин. – Именем моей матери, которая СКАЧАТЬ