Хронология хаоса. Контркультурная проза (сборник). Виктор Мельников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ рукой стены, где висели картины, – они мне нравятся. Я не могу жить без творческого процесса. Если думаешь, я бездельничаю, то неправильно думаешь, – это и есть творческий процесс. Посмотри, маки имеют алый цвет – это цвет крови и вожделения. Это цвет жизни! А все думают, и ты так думаешь, что я рисую маки, потому что наркоман. Лера тоже так думает. Нет, Виталя, это не так.

      Из сказанного я понял, что у каждого своя правда, своя истина. Каждый порождает свой ад, пишет свои стихи, свои картины – живёт своей прозой жизни. Я не исключение.

      – Понятно, занимаешься передо мной саморекламой. Знаешь же, я у тебя картин не куплю.

      – Современное искусство – это самореклама. А я саморекламой не занимаюсь. Я просто с тобой разговариваю.

      Гофман поднялся с кресла-качалки, плед упал на пол. Я увидел голое, тощее тело. Прикрыть свою наготу он не соизволил. Голые мужики мне никогда не нравились.

      Из ящика он достал две таблетки. Красную и зелёную.

      – Выбирай, – предложил он.

      – Есть разница?

      – Зелёную проглотишь – улетишь в небеса. Красную проглотишь – улетишь в Космос.

      В наркотиках я не разбирался. Как и в искусстве. Мне предстоял выбор.

      – А если проглотить и зелёную и красную?

      – Увидишь Ад! Не советую.

      Я разломил таблетки пополам. Положил на язык половинки той и другой таблетки. Запил остатками вискаря прямо с горла…

      – Хитрец, – усмехнулся Гофман и закинул в рот свою долю наркоты. Себе он налил водки.

      Я откинулся на спинку дивана. Закурил.

      Прошло минут пять.

      – Лиза тебя имеет, не ты её, – повторил Гофман.

      Я попытался возразить, но мой язык разбух, я им еле ворочал, получилось несвязное бормотание.

      – Скоро ты с ней разведёшься…

      …И я увидел тёмную сторону Луны – там был Ад. После меня перебросило на видимую часть спутника Земли: эта половина хоть и была светлой, но Рая там тоже не было. И так меня стало бросать туда-сюда, что я почувствовал головокружение, затошнило. Чтобы избавиться от этого ужаса, я закрыл глаза – не помогло. Я открыл глаза – ещё хуже! И тогда я уставился на одну из картин с маками. Стало легче. Но только я переводил взгляд куда-нибудь в сторону – меня снова тошнило. Я опять смотрел на маки. Так продолжалось, наверно, несколько часов.

      За это время я понял, что Солнце греет каждого, даже самого отъявленного мерзавца; что мы имеем представление не о нашем мире, а о том маленьком мирке, в котором обитаем, а кто наш сосед – не представляем; что параллельный мир существует – между нами двери, надо только открыть…

      Гофмана отпустило давно, а я не мог оторваться от написанных маков на картине, всё смотрел и смотрел. Гофман рассудил это по-своему. Он решил, что мне понравилась эта картина, на которую я пялился несколько часов, и подарил её, когда я стал уходить.

      Он предложил ещё таблеток.

      – На дорожку.

      Я отказался. А вот картину прихватил с собой.

СКАЧАТЬ