Красное, чёрное, белое и нечто совершенно иное. Александр Пелевин

Чтение книги онлайн.

      Вот они, степняки, угольки в глазах,

      Жители белой зимы, ледяной войны,

      Вот они, вот их вера и вот их страх,

      Добры их глаза, и руки у них сильны.

      Вот батальонный пазик, и вот мужики в камуфляже,

      Ну же, застряли в снегу, помоги, толкни,

      Немного совсем, тут сильно не надо даже,

      Вот они, вот они, вот они, вот – они.

      Вот он, отринутый край, и вороний грай,

      Степь, горизонты, слипшийся с небом снег,

      Кто-то идёт, еле виден сквозь тьму, встречай —

      Се, человек;

      Сын человеческий в белых одеждах идёт сквозь мрак.

      Снег на лицо его падает

      И не тает.

      Слышь, подтолкни, мужик, без тебя никак.

      Подходит и тоже толкает.

      И рельсы в снегу, по ним не идут поезда,

      И дядька в жёлтом жилете чистит их всё равно,

      Чтобы когда-нибудь, чёрт его знает когда,

      Кто-нибудь снова ему помахал в окно,

      И парень, которому руку решил пожать,

      А он без руки.

      И точки от пуль на каменных цифрах:

      Сорок один – сорок пять;

      Бабы и старики

      В очереди на автобус, до которого две минуты,

      И те, кто в мирное время вздрагивают от салюта,

      И старая вывеска, надпись: «Салон красоты»,

      И новая рядом: «Памятники, кресты».

      Уголь,

      небо

      и кровь.

      Богородица,

      небо,

      кровь.

      Дай им угля и неба, а крови уже довольно,

      Мира и лучшей доли им уготовь,

      Сделай уже, чтобы не было больше больно.

      Уголь,

      небо

      и кровь.

      Куришь, стоишь, обращается дым в ледяную взвесь,

      Думаешь: что не сиделось, куда ты полез, дурак,

      И отвечают – не где-то извне, а в тебе, вот здесь:

      Слушай, мужик, помоги подтолкнуть, без тебя никак.

      Без каждого,

      Каждого,

      Каждого

      Тут никак.

      Подходишь и тоже толкаешь.

      Они придут из красного рассвета,

      Из жадной необузданной весны,

      Из этого непознанного где-то,

      Где для живых придумывают сны.

      Они придут с глазами цвета стали,

      Пошутят, мол, когда ещё придём.

      Расскажут, что однажды их забрали

      Балтийский лёд

      И волжский чернозём.

      Они придут из страха и тревоги,

      Из сорок первой гибельной зимы,

      И скажут: «Мы живые. Мы не боги.

      Смотрите, вы такие же, как мы.

      И этот блеск, расплывчатый и зыбкий,

      И этот свет, в который мы уйдём,

      Останется в сияющей улыбке

      На дедовском альбоме фронтовом».