Ничего, кроме личного. Роман. Дарья Гущина-Валикова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ каким языком при этом изъясняются… Узнал бы, что творится на самом верху; что сейчас в провинции; что сталось с его НИИ и с отраслью в целом… Так вот – лёг бы, пожалуй, отвернулся к стене и преставился снова, не иначе. Не надо нам такого счастья, покорнейше благодарим.

      Она рассеянно подцепила ложечкой крупную, глянцевитую ягоду ежевики, венчавшую десерт. Вид – будто из мармелада, но на вкус вроде живая… хотя и пресная. Должно быть, такие вот, одинаково-здоровенные, выращивают, как на конвейере, где-нибудь в специальных оранжереях Евросоюза. То ли дело настоящая, лесная – мелкая, сладкая, но с ощутимой терпкой ноткой… Жаль, что в саду у Виталича никогда не росла. Ничего, взамен у нас имеется ирга, ничуть не хуже. Не говоря о малине и чёрной смородине. А также о садовой землянике, которую хорошо бы посадить в этом году. Интересно, к какой ягоде больше благоволят вкусовые рецепторы Томилова?

      Последний всплывший вопрос даже рассердил: что ж за фигня постоянно лезет в голову, к чему? Типичный пример идиотского всеядного любопытства, смехотворного по сути, когда одинаково сильно хотелось бы узнать: кто любимый поэт; жив ли твой отец и чем занимается; держишь ли домашнее животное; в какой стране выбрал бы родиться, коли не у нас… – и совсем тривиальное, приземлённое: чай ты пил сегодня утром иль кофейком встречал этот серый мартовский денёк? Кому последний раз дарил презент и какой именно? Что за музыкальный сигнал звучит у тебя в мобильнике?.. И прочая дурная бесконечность.

      На что не упади взгляд – всё наводит на мысль о связи предмета с объектом. Неотступные эти гадания не дают ровным счётом ничего – только душу разъедают попусту. А он как был фантомом, так и остался, – даже просидев однажды напротив тебя минут двадцать пять подряд (дотронуться можно!), даже обращаясь персонально к тебе, даже улыбнувшись при встрече и на прощанье вполне приветливо… своей, типа, неповторимой улыбкой. Чуть заметной, чуть рассеянной, чуть застенчивой.

      Ну, и что? Ну, и всё. Поминай теперь, как звали. Даже в чём одет был, не отложилось. Вместо черт – белый провал… Чёртова литературщина!..

      Вот ведь участь, когда в мыслях всё время два фантома: что ушедший в мир иной Виталич, что пребывающий в мире сём, но тебе параллельном – то есть главным образом экранном – Томилов…

      И только один Терентий – не фантом, а живая реальность, которую можно держать и не отпускать, тормошить, дуть в затылок, устраивая «взрыв на макаронной фабрике» – по крайней мере, в том цеху, где выпускают лапшу в виде спиралек… И лелеять надежду, что однажды они с ним смогут общаться всерьёз, как равные собеседники. Бог весть, конечно, когда ещё такое случится… Зато сейчас она к нему, малому-неразумному, отправится – и даже Веру Петровну отпустит пораньше. Когда возишься со своим дитятей, о глупостях забываешь. Она подняла руку, прося счёт.

      Март СКАЧАТЬ