О прожитом с иронией. Часть вторая. Александр Махнёв

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лица Ломакина он и не увидел. Опустив голову на руки, Сергей Петрович лишь вздрагивал всем телом. То была истерика. Нормальная мужская истерика.

      Бывает иногда такое.

* * *

      Это удивительная история.

      Два абсолютно разных человека – опытный жёсткий оперативник и топающий в неизвестность маленький человечек, нет, не росточком, душой маленький и забитый человечек, – именно в то утро встретились так нелепо и, конечно, случайно. Провидение свело. Не оттолкнуло, не развело, а именно свело.

      Сколько они тогда были вместе – три… четыре… пять дней? Пожалуй, да.

      Всего-то!

      А ведь не забыли ту встречу. Иван каждый день помнил своего случайного товарища, его силу, опеку, знал, что обязательно отблагодарит его. И Ломакин не забыл Коломийца. Он совершенно чётко и быстро понял, что именно это забитое существо дёрнуло из сумки Кремня деньги. Узнать было несложно. Снял отпечатки пальцев на кейсе и сравнил с отпечатками на чашке в своём кабинете. Они! Но не сдал Егорыча. Подумал седой головой опытный опер, не обеднеет бандитский мир, а хороший человек, может, в жизни и поднимется.

      Так и случилось – эта история получила продолжение.

      Хотелось как в сказке её завершить: «И стали они жить-поживать и добро наживать…» Но нет, то была новая Россия, и двухтысячные были сложными. Но что им, этим людям, какие-то трудности, позади куча преград, трудных дорог, и впереди путь тернист, но они упорные, битые мужики, и дорога им только вперёд.

      А иначе не выживешь.

      Рассказы

      Ирония – это отнюдь не издёвка, это особый инструмент подачи комической сути происходящего события, и задача её – вызвать у читателя улыбку, добрую улыбку, освободить сознание хотя бы на несколько минут от сиюминутных проблем, житейских сложностей, освободить, а значит, продлить человеку жизнь. В этом благая цель литературных зарисовок.

      Улыбнитесь! Расслабьтесь! Удачи вам!

      Ловелас

      В детстве Сержиком любовались родители, знакомые восхищались красотой мальчика.

      С детсадовского возраста девчонки засматривались на паренька. Дед, так тот прямо говорил: «Надо было девчонкой родиться – подвела природа!» Соседка по лестничной клетке, чей толстый и неуклюжий переросток Коленька походил на маленького уродца, завидовала Анне Петровне, маме Серёжи. И зависть эта была чёрной, по крайней мере, так считала Анна Петровна. И чтобы поберечь мальчика от порчи, мамочка ставила оберег – крестик на тело, иконки по квартире и, наконец, булавку в одежду. Правда, после того, как Серёженька булавкой поранил руку, отец, Иван Сергеевич, отругал жену и заставил всю эту, как он говорил, никчёмность выкинуть.

      – Крестик оставь, только не на цепочке, а, как и у всех нормальных детишек, на верёвочке. Вместо этой ереси лучше грамотой с ним займись, пять лет парню, скоро в школу-букв не знает.

      Сергей Славский. Это о нём речь.

      Фамилия красивая. Имя прекрасное, в переводе СКАЧАТЬ