Инквизитор. Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт. Борис Конофальский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как капитан его Эрик Георг Дорфус, собственной персоной. И кавалер так ему обрадовался, что обнял молодого человека вместо ответного кивка:

      – Позавтракали?

      – Госпожа Эшбахт была весьма гостеприимна, – отвечал капитан.

      – А что это у вас? – Волков садится за стол, а сам показывает на бумаги, что лежат подле руки капитана.

      – Как вы и приказали, ещё раз был на том берегу. Чуть обновил карту и осмотрел ещё раз лагерь.

      – Видели лагерь?

      – Я в нём был, продал две бочки мёда интенданту.

      – И что?

      – С лагерем всё так же, – отвечал капитан, – укреплять его никто не собирается. Ров неглубок, частокола нет, рогатки на входах, и всё. То нам на руку.

      Казалось бы, всё хорошо, но тон Дорфуса был вовсе не успокаивающий. А тут Мария принесла господину сдобные булки, только что испечённые, кофе горячий, печёную свинину в горчице.

      Пока она ставила все это на стол, кавалер молчал, но как она ушла, он спросил своего офицера:

      – Вижу, что не всё вам там показалось хорошим.

      Капитан кивал, соглашался: да, не всё.

      – За день, что я там был, в лагерь приехало двенадцать кавалеристов с южных сёл. А к вечеру пришли ещё двадцать четыре арбалетчика. И пока я лагерь не видел, там палаток-то поприбавилось.

      Волков, увидав капитана, окончательно проснулся, а теперь, от последних слов его, уже даже и взбодрился. Отложил кусок булки, отодвинул тарелку с бужениной. А вот и он, главный момент всякого человека, который принимает решения, от которых будет зависеть его жизнь и жизни многих, многих людей, что пойдут с ним. Главный момент, момент принятия решения. И тут ошибиться нельзя. Хочется, хочется, конечно, переложить часть своей ответственности на кого-то другого, да на кого же? Кто за тебя примет это решение? И всё-таки он хочет знать наверняка:

      – Думаете, тянуть нельзя?

      Капитан начинает зачем-то ворошить свои бумаги, как будто потерял в них что-то важное, но там нет ничего этакого, это всё он делает машинально, от осознания своей причастности к важному решению, от осознания своей ответственности за будущую кампанию, он молод и не хочет отвечать за принятие решения, ему неуютно под тяжёлым взглядом генерала. Но отвечать на заданный вопрос ему придётся, и он наконец говорит:

      – День, два… Или, может, три дня у нас ещё есть для атаки на лагерь, дальше…, – Дорфус качает головой, – дальше не знаю… Одним полком со стрелками можем и не управиться. Думаю, что каждый день в лагерь приходят новые части, каждый день они усиливаются. А если протянем, так ещё и генерал их приедет. Тогда точно придётся ждать ещё полковника Эберста с его полком и артиллеристов Пруффа.

      Большего кавалеру знать было и не нужно. Он сделал два больших глотка кофе из чашки, чуть помедлил, словно ловил удовольствие от напитка, и уже после крикнул:

      – Гюнтер, господ Максимилиана и Фейлинга ко мне! – и, снова повернувшись к капитану, сказал: – Раз тянуть нельзя, значит, и не будем. Начнём дело.

      Эрик Георг Дорфус, капитан его штаба, молча СКАЧАТЬ