Искусство терять. Алис Зенитер

Чтение книги онлайн.

      – А наша пенсия – тоже пустяки? – спрашивает Камель. – Если я перестану ее получать, думаешь, ФНО будет кормить мою семью?

      – И потом, кто бы говорил о независимости? Да еще так напыщенно… Независимости ты при жизни не увидишь, поверь мне.

      – Французы отсюда не уйдут, – подтверждает Геллид. – Видел, сколько здесь строится? Думаешь, они нам все это оставят?

      – Значит, нечего и пытаться? – кривит рот Моханд.

      – ФНО ничего не добьется, только посеет смуту. А кому за это достанется? Им? Как же. Нам, конечно.

      Сейчас кто-нибудь обязательно это скажет, произнесет имя людоеда. И точно:

      – Ты помнишь Сетиф?

      – Тысячи убитых! Тысячи! И все это за то, что подняли алжирский флаг. Мы вправе иметь флаг или нет?

      – Я никогда его не видел…

      – А чей это флаг? Ты думаешь, он наш, кабильский? Думаешь, что арабы будут добрее французов?

      – Крим Белкасем [16] кабил.

      – Вот Криму Белкасему и отдай твои сигареты, раз он так хочет!

      Снова слышны смешки, короче и на более высоких нотах. И Моханд кричит:

      – А французы хотят, чтобы мы им отдали всю страну!

      Страна, флаг, нация, клан – эти слова они употребляют редко. В 1955 году каждый еще может вкладывать в них разный смысл, кто какой хочет, на какой надеется или боится. Но одно ясно, осязаемо для всех мужчин Ассоциации; мелочь в масштабе Истории, но в этом белом зале звучит во всю силу: чтобы следовать заветам ФНО, им надо отказаться от пенсий.

      – Но тогда, – бормочет Акли, – значит, мы сражались зазря?

      Он чуть не плачет. Ведь улетучатся не только деньги, но и статус, и все воспоминания, сам смысл существования Ассоциации: эти люди хотят сделать так, чтобы абсурдные бойни, в которых они принимали участие, что-то значили. И Акли не переубедить: если пенсия – знак того, что он продался французам, то для него такая продажность – доказательство достоинства, а не наоборот. Пенсия значит, что колонизаторы не могут просто черпать из запасов пушечного мяса колоний, пенсия значит, что тело Акли принадлежит ему, и если он решит сдать его внаем, то вправе получить за это компенсацию. А если этой компенсации нет, чье тогда тело?

      – Не ФНО же все-таки?

      Али не по себе. Он знает, что для него аргумент необходимости не работает. Он может отказаться от пенсии и продолжать кормить семью, в отличие от большинства собравшихся мужчин. Но хоть голод и не грозит ему непосредственно, почему он должен урезать свои доходы? Чтобы избавиться от неловкости, он обращает ее в альтруизм:

      – А солдатские вдовы, – спрашивает он, – им что, тоже отказаться от своих пенсий? У них больше ничего нет. Мужчин не осталось. Дети растут без отцов. Что будет делать ФНО – женится на них и станет обрабатывать их земли?

      – Я уверен, что, походив СКАЧАТЬ