Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах. Ева Меркачёва

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Вы с Червонцем сидели одновременно?

      – Когда он вторую попытку побега предпринял – да. Мы тогда оба уже были под расстрелом.

      – Правда, что вы напились, пока вели переговоры по освобождению?

      – Напились? В кабинете оперативника мы нашли одну бутылку коньяка. Но разве это серьезно – на семь здоровых мужиков? Не были мы пьяными. Это все попытки выставить нас в неприглядном свете.

      – А зачем вы просили, чтобы к стенам «Крестов» приехал на переговоры с вами журналист Невзоров?

      – Нет, не просил я. Хотите правду? Вы же не напечатаете.

      – Напечатаем.

      – История не очень красивая. Невзоров приехал снимать репортаж. И он спросил у нас: двери закрыты так, что их не открыть? Я ответил: мы не можем никак открыть, болты железные вбиты и их невозможно вытащить. Он снова спрашивает: то есть вы со своей стороны дверь никак не откроете? Я опять отвечаю: это невозможно. Он в третий раз спросил. Я поразился тому, что он такой непонятливый. А после третьего ответа он обратился к своему оператору. Типа «Саш, снимай! Я предлагаю поменять заложников на меня!» То есть он потому это предложил, что точно знал – двери не открыть. История была именно такая. Готов в глаза Невзорову ее рассказать.

      – Спустя столько лет сожалеете, что убили сотрудника? Читала, что вы ударили его заточкой много раз и это от злости и ненависти из-за того, что штурм начинается и побег не удался.

      – Вы думаете, это я убил? Не думаю, что из-за ненависти, вместо 10 лет, которые мне светили, я хотел заработать смертную казнь. А вы не задавались вопросом: почему нигде не было фото погибшего? В материалах уголовного дела их тоже не было, на суде их не представляли. Если бы такие снимки обнародовали, то всем стало бы понятна причина смерти. Спросите у моего сокамерника Павла Шувалова, как все было. В тот день он, будучи милиционером, дежурил в 200 метрах от входа в Кресты. Те, кто штурмовал нас, рассказывали ему, как все было.

      – Получается, что вы с Шуваловым в одной камере? Тогда, в роковой для вас день, были рядом, не зная друг о друге, а сейчас вообще вместе! Это же почти мистика!

      – Родственные души. (Усмехается.) Вы расспросите его про тот день. Кстати, никакой он не маньяк, по-моему.

      – Почему вы не пытались доказать, что не убивали сотрудника?

      – Все равно никому ничего не объяснишь. Никто не услышит.

      – Если бы тот побег удался, то как могла бы сложиться ваша жизнь?

      – Думаю, ничего бы хорошего не случилось. У меня был, конечно, план, куда бежать, где прятаться. Но долго так, наверное, не могло бы продолжаться. Я никуда не пишу, никаких прошений. Я даже о помиловании не просил, когда четыре года под смертной казнью был. Но вот помиловали, и слава Богу. В 1999 году приехал сюда. Первые ощущения – ничего хорошего. Какие могут быть ощущения, когда ты понимаешь, что не на пять лет и не на десять, а на всю жизнь? Ровно двадцать лет я уже тут. Сказать, что легко, я бы постеснялся. Но сказать, что совсем СКАЧАТЬ