– А вот это скверно, – констатировал он и тотчас принялся чертить на стенах, дверях и полу своим мелом, время от времени обводя рисунок обоюдоострым лезвием. Георгий молча за старцем наблюдал. Затем была потребована его промокшая накидка, которой ловко занавесили зеркальную раму.
– Так, – изрёк Анастасий, устроивши в середине залы круг из обведённой ножом и присыпанной порошком меловой линии. – Становитесь ровно в центр и ждите, Георгий Игоревич. И даже не помышляйте сдвинуться!
Одуревший этнограф замер изваянием.
Рев дождя за окном начал понемногу стихать. Старец выудил откуда-то короткую свечу, запалил её и пустился бормотать, поигрывая у пламени то мелом, то горсткой своего сыпучего зелья, затем швырнул щепоть наговорённого в прихожую, сказал ещё что-то, фитиль задул и удобно расположился, усевшись по-турецки с правого боку от Георгия.
Некоторое время ничего явного не происходило. Затем вдруг заскрежетало за спиной, и громко ударили массивные напольные часы. Кровь настолько прилила к горлу, что Георгий от неожиданности чуть не подавился собственным нёбом. Когда первый испуг прошёл и возможность видеть и слышать постепенно вернулись, стало заметно, что уголки башенок на резной мебели, верхи подсвечников, пробки графинов – всё светится, будто гнилушки в чащобе. Одновременно с этим скрипнули половицы в коридоре, по воздуху прошла дрожь.
Тени из углов принялись сползаться к открытому дверному проёму, сливаться вместе, и вдруг неясная фигура втекла в комнату, пристав у стены и корчась, словно ртуть. Свечение усилилось, и чем заметнее оно делалось, тем глубже и гуще становился теневой силуэт. Был это человек или зверь, понять не удавалось. Тень осторожно двинулась вперёд, побежала по границе окружности и забрала скрывшихся за ней в глухое кольцо. Комната исчезла. С четырёх сторон была лишь неодолимая, бесконечная чернота, и вослед тому начало теснить, ныть, тянуть к этой бездонной пропасти, вставшей дыбом по краям нарисованного мира. Нестерпимо подвело живот, будто кто-то зацепил жилы и принялся медленно вытаскивать их кверху. Ощущение нарастало, и вместе с ним из мрака появились две голубоватые точки, обратившиеся теми чудовищными глазами, что виделись Георгию давеча в лесной глуши. Кричать не было сил, страх – бесконтрольный и неописуемый – высосал их дотла. Глаза приближались, вот они, кажется, зашли и за окружность, вот они совсем рядом…
Крик, то ли звериный, то ли птичий, разорвал видение, и острая лента стали прорезала морок. Чернота шарахнулась прочь, отпрянула от круга, но что-то не дало ей развоплотиться. Тень бросилась к завешенному зеркалу, потом к дальнему углу и, собравшись в нем, замерла, вздыбилась, кажется, готовясь ударить. Но на излёте этого движения Анастасий провернул локтем, лезвие, шикнув, рассекло воздух и пригвоздило остриём самую сердцевину мглы. За окном ослепительно СКАЧАТЬ