Ковидики. Андрей Гамоцкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ шумами, уборщица Степановна дернула дверную ручку и заглянула в зал.

      Она увидела босса, сношающего костюмированную резиновую куклу. На кукле был светлый парик и приклеена фотография лица новой начальницы отдела маркетинга. На остальных сидящих куклах так же были изображения лиц других начальников отделов.

      Предельно осторожно, скривившись от старания, Степановна прикрыла за собой дверь. Босс ничего не заметил. Он был занят. Он заканчивал свою хоть мало-мальски живую пятиминутку.

      ВОЗДУШНО-КАПЕЛЬНАЯ ВЕСНА

      Человек, запертый в квартире, становится похож на таракана. На Грегора Замзу с телефоном в лапках.

      Человек, запертый в квартире, поглощает все подряд, запивая чем-то еще хуже. Этот карантинный человек мается от скуки, как постельный клоп. Но как клоп, которому надоела постель. Он мочится на горшки с алоэ. Вытирает руки об трусы. Вырезает оригами из туалетной бумаги. Сравнивает количество волос на правой и левой ноге. И смеется, как Фантомас, осознавший, что он гермафродит.

      Карантинный человек моет руки, но не моет голову. Карантинный человек больше и чаще гадит, чтобы из раза в раз возникал повод занять себя уборкой.

      И самое любопытное – человек, запертый в квартире, чтобы выжить, со временем все меньше походит на человека, которому стоит выживать.

      Робинзон, утративший счет сигаретам и вину, я выползаю на улицу и чувствую острый приступ весны. Первоапрельский полдень дышит на меня солнцем и гладит просторным небом.

      Вокруг неожиданные и запавшие люди, от них остались лишь глаза. Глаза, смотрящие в разные стороны, как у хамелеона. Они видели ненастоящую зиму. Теперь они видят закрытую весну и серое солнце.

      Люди в ожидании налога на воздух, чтобы наконец-то меньше дышать.

      И осталось лишь понять, в какую сторону пока что можно смотреть, чтобы успеть хоть краешком глаза увидеть светлое будущее.

      Дворы стары, чисты, но едва ли стерильны. И дворы все еще бескоечны. Окоченевшее железо машин жмется к тротуарам, пешеходные тропы оттерты бетонными наростами. Тоскующий по подошвам асфальт, лишенная целлофанновых шапок трава, бессилие одиноких, одичавших среди плиточных стыков окурков.

      Меня настигает смутная тревога. Мир вокруг, он остановился, взял паузу. Мир замер. Мир притих. Именно, что притих. Так бывало в самые ранние часы выходного дня, когда все еще спят или мнутся по кроватям. И тогда притишье выглядело естественным, ни к чему не подвязанным.

      Но молчание карантинного города другое. Как фальшивая, не ко времени и не к месту перебитая на полуслове фраза. Как принудительная репетиция конца света. Когда все вроде вымирают пачками, но на самом деле насильно спрятаны – и жиреют, изнемогая от скуки. Люди есть. Их много. По-прежнему слишком много. Они сидят в своих коробках и смотрят на меня из-за занавесок своих отверстий в стенах. Наблюдают за мной.

      За каким-то СКАЧАТЬ