Байки. Часть 1. Виталий Медведь

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в теории это была кофеварка, где-то даже валялись смешные алюминиевые фильтры от нее, похожие на дурацкий расплюснутый дуршлаг, но использовалась она сугубо для кипячения «чайной» воды.

      Я очень любил этот чайник-кофейник.

      Во-первых, он был полированный и в нем, словно в кривом зеркале, отражалась моя смешная рожица, и можно было кривляться сколько угодно, главное, успеть протереть полотенцем залапанные пальцами стенки до того, как нагреется металл. Или просто смотреть на искажённые предметы в мире зазеркалья – сахарницы, ложки, шторы…

      Во-вторых, существовал достаточно короткий (но в детстве время идет по-другому) период с момента появления пузырьков до мгновения закипания, когда чайник начинал «шуметь». Это был особый, волшебный шум, который производил на меня завораживающее воздействие. Он успокаивал и дарил чувство дома, спокойствия и защищённости. А если положить ухо на стол, то это гудение могло за несколько мгновений ввести в состояние дремоты.

      В-третьих, в крышке у чайника была полупрозрачная пластмассовая вставка-пимпочка жёлто-коричневого цвета. И когда вода, наконец, закипала, она начинала булькать внутри этой шишки, сигнализируя: всё, выключайте. Это казалось немножко магией, что вода сама тебя предупреждала, зная, когда ей уже хватит кипеть. И ты выдергивал штепсель из розетки с толикой благоговения… Крышка же входила в корпус очень плотно, детскими руками ее открыть не получалось, и невозможность заглянуть в утробу создавала дополнительный элемент тайны.

      Пойду, пожалуй, чаю попью… С бергамотом вместо магии…

      ***

      Не знаю, как у вас, а у нас в детстве в Сибири бананов не было. Точнее, за всё время мама приносила домой небольшие связки непонятных зелёных загибулин раза три.

      Сказать, что они были неспелыми – не сказать ничего. Они были твёрдыми, как столешница. Мама прятала их в платяной шкаф, чтобы они «дозрели», а мы время от времени пытались отломить хвостик, надорвать толстую шкуру и даже надкусить. Бананы противно вязали рот, и мы не могли понять, в чем их прелесть.

      Потом, когда кожица темнела, обнаруживалось, что под ней прячется сладкая крахмальная масса. Мы съедали её всю, а потом ещё выгрызали зубами шкурку до полупрозрачности.

      Впрочем, с мандариновой кожурой мы поступали так же. Цитрусовые у нас появлялись на Новый год. Апельсины в красных плетёных сетках с наклейкой-ромбиком на боку. На лейбочке было написано «Maroc» и я удивлялся, что они не знают, как правильно зовут нашего Деда Мороза.

      А ещё был непонятный фрукт ананас. Мама очень радовалась, когда его удавалось достать. Папа, как умел, его чистил, и выяснялось, что плод ароматный, сладкий, но волокнистый, застревающий в зубах, с твёрдыми картонными вкраплениями шкурки. На третьем кусочке он разъедал язык, губы и, по-моему, даже щёки, и я решил, что малина будет поинтереснее…

      ***

      Я не помню, где это было. Мы вернулись с рыбалки, где папа только что СКАЧАТЬ