Мой друг Жабыч. Анатолий Валевский

Чтение книги онлайн.

      – Где мы их будем хранить?

      Матиас озадаченно посмотрел на меня. Правда, секреты надо где – то хранить. И здесь проснулся Жабыч. Было бы странно, если бы он промолчал. Такое дело и без Жабыча.

      «Лучший хранитель секретов – это я! Я могила, никому ничего не расскажу, да меня никто и не услышит, если сам не разболтаешь. Когда будешь болтать секреты свои, я буду тебя всячески сдерживать. Секреты разбалтывать нельзя, иначе это больше не секреты и хранить тогда их незачем».

      Идея Жабыча понравилась, но у Матиаса нет Жабыча, где тогда хранить его секреты? Их обязательно надо хранить в недоступном ни для кого месте, и теперь, когда мы с Матиасом обменялись своими секретами, они должны храниться в одном месте.

      Жабыч, как всегда, со мной не согласился, он вообще редко со мной соглашается.

      «Секреты у каждого хранятся отдельно. Вы завтра с Матиасом разругаетесь, а у него будут твои секреты», – вталкивал Жабыч.

      «Почему я должен с Матиасом разругаться? – возмутился я. – Мы не можем с ним разругаться».

      Теперь очередь удивляться пришла Жабычу.

      «Это еще почему?»

      «Мы с ним ДРУГИ!»

      «ДРУГИ?»

      Мое признание Жабыча сразило.

      «Что еще за ДРУГИ?»

      Растерянность Жабыча позабавила меня.

      «ДРУГИ, – уверенным голосом чеканил я, – это, как море без воды, ночное небо без звезд и луны, сердце без человека. ДРУГИ, когда я не могу без Матиаса, а он без меня».

      «Когда вы стали ДРУГАМИ?»

      В голосе Жабыча еще тлела надежда, что все, что я говорю, неправда.

      «Мы с первого дня ими были».

      «Такого быть не может».

      Я даже испугался, потому что это был вопль беспредельного отчаяния, будто Жабычу сказали, что у меня появился еще один Жабыч.

      Мы с Матиасом стали ДРУГАМИ после одного случая. Неловко говорить, но я пѝсался в постель. Нет, не специально. Просыпался – и я мокрый. Повторялось это по два – три раза в неделю. Я всегда из – за этого нервничал, плакал. Бабушка успокаивала, говорила, что чуть подрасту и это пройдет, но не проходило. Мама водила меня к врачам. Они также успокаивали, выписывали таблетки, но я продолжал пѝсаться. Я стал бояться засыпать, особенно во время тихого часа в детском саду. Писаться дома – это дома, где все родные и понимали: я не виноват. В садике – нянечки ворчали, когда меняли постель, и другие дети видели и знали – я писаюсь. Когда просыпался после тихого часа и понимал, что авария случилась, мечтал провалиться сквозь землю. Какое ужасное ощущение, когда на тебя все смотрят. Однажды воспитательница от отчаяния, наверное, воскликнула:

      – Тобиас, ты же уже не маленький!

      Вся группа рассмеялась. В ушах долго звучало: «Тобиас писается. Тобиас писается…» Это было невыносимо. От стыда хотелось сгореть.

      Дома я заявил, что больше в садик никогда не пойду. Это вызвало переполох. Проблема, что домашние все работают, даже бабушка. Правда, полдня. Брать меня СКАЧАТЬ