Режим Путина. Постдемократия. Дмитрий Юрьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ имеющимся данным, до снижения рабочей активности в 1997–1998 годах через руки Ельцина проходило в среднем до 400 документов в день); наконец, несоразмерность перегрузок и бытовых реакций на эти перегрузки и абсолютной, несмотря ни на какие усилия «окружения», прозрачности – все это ежедневно подтверждало, что руководство российскими реформами взял на себя человек, несоразмерный по личному масштабу с масштабом этих реформ. Как (что представляется здесь наиболее существенным) практически каждый в отдельности из граждан, в интересах которых эти реформы начинались.

      И вот здесь выясняется удивительная вещь.

      Ельцин не сумел сформировать действительно новую систему власти, не смог выйти из-под опеки своего окружения, не создал принципиально новой политической среды и не наладил цивилизованного информационного взаимодействия с избравшим его населением. Как административная фигура – при всем своем формальном могуществе – персонально он остался чуть ли не более слабым, чем был за девять лет до своей отставки.

      Но при этом не произошло, как на Украине (и как могло произойти в России зимой 1991–1992 годов), срыва экономики, в частности – объявленной Русланом Хасбулатовым еще в январе 1992 года гиперинфляции. Не произошло, как в Таджикистане (и как могло произойти в России в 1993 году), политического срыва в глобальную гражданскую войну. Не произошло, если исключить чеченскую аномалию, и ни единого срыва по линии гражданских свобод.

      Авторитарный Ельцин, многократно «похороненный» в качестве демократа рядом своих бывших соратников, не закрыл за девять лет ни одной газеты (если не считать мнимого закрытия «Дня», тут же возродившегося под именем «Завтра»). Не был выведен из политики ни один из самых радикальных оппонентов Ельцина, в том числе и Горбачев, который в свое время собирался исключить из политики и больше туда не пускать самого Ельцина. Никакой системы управления общегосударственной пропагандой так и не возникло.

      А это значит, что Борис Ельцин стал альтернативой «обобщенному Зюганову», воплощавшему старую модель тоталитарного самовластия, но исключительно в той степени, в какой смог стать альтернативным Зюганову «многонациональный народ Российской Федерации».

      Именно это порожденное спецификой личности, воспитания и жизненного пути чрезмерное сродство Ельцина с «усредненным гражданином России» и стало одной из главных причин нерешительности и непоследовательности его действий по демократическому реформированию.

      Но можно предположить и другое: что только этот неудачный, раздражающий многих, несоразмерный масштабу своей деятельности «типичный представитель населения» и мог в конечном итоге обеспечить такое продвижение страны в сторону от советского тоталитаризма, которое позволяет сегодня констатировать, что новый тоталитаризм не сумел пока, извернувшись, возродиться в России под новой личиной, что пока вероятность окончательного СКАЧАТЬ