Агапэ. Нулевая глава. Анна Элфорд

Чтение книги онлайн.

      – Прошу, зовите меня просто Эвелиной, мистер Барннетт! – воскликнула она и закружилась возле меня.

      Мы танцевали долго, а затем прошли в ароматную чайную, где я представил ее первым лицам мероприятия, после чего мы скрылись в саду с лавандой и ежевикой.

      – Вы всю жизнь провели в графстве Кент? – продолжила она расспросы. – Я вот, никогда нигде кроме графства Кент не была. Я всю жизнь прожила с отцом в одном доме. А ты был заграницей?

      – Я только там и был. Но в 15 лет мне и отцу пришлось уехать из Франции в Италию из-за Берлинского манифеста о континентальной блокаде Наполеона. – Мы вновь вернулись к теме французского императора!

      – Как жаль! А ты говоришь на других языках?

      – К сожалению, почти не говорю. За меня всё переводили, и мне стыдно за это. Эвелина, если бы я предложил тебе прокатиться со мной в открытой повозке на этой неделе, ты бы согласились?

      – А ты приглашаешь меня? – спросила она не так-то уж комично, а с огромным удивлением, и, услышав подтверждение моих слов, она продолжила. – Да, в действительности, я была бы счастлива. – Своим согласием она восстала против отцовского гнета.

      Когда я прибыл обратно в Хорнфилд-Хаус вместе с близким другом итальянцем, я ощущал тоже самое, что и вы, любезный читатель, когда вы отпиваете вина, рассуждая о будущем: и вы преисполнены надеждами. Внутри дома на всю ночь стало далеко до безмятежной идиллии. За наркотической дымкой остаточных воспоминаний я ощутил восторг от сегодняшнего вечера; в моей голове плясала полька. В одиночестве, в пленяющем тумане гостиной я сидел до рассвета и наблюдал, как утром таял городской дым. Эта была буря, взрыв, резкий порыв, и борьба «прежних убеждений» с «надеждами и предвкушением». Я сложил ладони и положил руки под голову, и это ощущение было мягче подушки. «Всё! Когда-нибудь я женюсь на Эвелине!», – думал я. Неожиданно резко и громко запела птица, как скрипка, под которую я танцевал с ней; глаза слипались; я выбросил остаток сигары и заснул под пение птицы.

      В тот же час, в ту же минуту Эвелина вернулась к своей обыденности, и слушала ту же самую птицу. Сегодня, вернувшись с завораживающего бала в отчий дом к полуночи, она села на багряную тахту своих покой, и впервые ощутила себя полноценной за 26 лет. Эвелина не думала о других бедах жизни с липким нытьём в сердце. Она, вдыхая яркий аромат садов меж Хорнфилд-Хаус и поместьем старика Уилсона, сидела и наблюдала за ночью. Она чувствовала сознанием, что знала меня, Барннетта, на протяжении многих лет. Эвелина полагала, а точнее более чем с твердой уверенностью заявляла, что и я сам чувствовал подобную братскую теплоту к ней: без страсти, без эгоизма, но с надёжностью и постоянством.

      По возвращению домой старик грозился в очередной раз поднять руку на дочь, и она рыдала, пока отец кричал. Лицо химеры искривилось нахальной улыбкой, когда, уходя ее отец добавил: «Тебя не опорочат эти господа! Мужчины портят таких девушек, как ты». Но даже крики часовой давности не портили её долгожданного ощущения полноценности Эвелины.

СКАЧАТЬ