– Сказал ему спускаться немедленно.
Это «немедленно», однако, затянулось довольно надолго. Пучинелли, как и все итальянцы, был чадолюбив, и, как я понимал, карабинеры тоже бывают сентиментальны.
– Этот бедный папаша, – сказал я, – похитил чью-то дочь и застрелил чьего-то сына.
– У тебя сердце ледяное, – ответил Пучинелли.
Он пошел впереди меня в ту квартиру, которую осаждали четыре с половиной дня. Жара и вонь там стояли неописуемые. Сказать, что тут было грязно, значит не сказать ничего. В квартире нестерпимо воняло потом и гниющими объедками. Кроме того, в трех маленьких комнатах валялись совершенно неприличные кучи тряпок и лохмотьев, а также газеты – младенец, которого чистило в оба конца, не только орал.
– Как только они это терпели? – изумился я. – Вымыть, что ли, не могли?
– Мать хотела. Я слышал, как она просила. Они не позволили ей.
Мы с трудом прокладывали себе дорогу через этот бардак. Кейс с выкупом нашли почти сразу же – он лежал под кроватью. Насколько я мог судить, содержимое было в целости и сохранности. Это хорошая новость для Ченчи. Пучинелли кисло посмотрел на пачки банкнот и начал искать рацию.
У самих владельцев квартиры было радио – оно открыто стояло на телевизоре, но Пучинелли покачал головой, сказав, что это уж слишком просто. Он начал методические изыскания и наконец нашел рацию на кухне в коробке из-под макарон.
– Вот она, – сказал он, смахивая в сторону макароны-ракушки. – С наушниками.
Маленькая, но сложная «уоки-токи», с убирающейся антенной.
– Не сбей частоту, – сказал я.
– Я не вчера родился. Да и тот, кто передавал указания, думаю, тоже.
– Он мог не все продумать.
– Мог. Все преступники иногда маху дают, иначе мы никогда бы не поймали никого. – Он тщательно обмотал провод с наушниками вокруг рации и положил ее у двери.
– Как думаешь, – спросил я, – какой у нее диапазон?
– Не больше нескольких миль. Я выясню. Но, думаю, все равно слишком большой, чтобы нам это помогло.
Оставались еще пистолеты. Это было просто – Пучинелли нашел их на подоконнике, когда велел поднять один из прожекторов, чтобы дать нам побольше света.
Мы оба посмотрели из окна вниз. «Скорая» и заграждения все еще были на месте, хотя драма уже закончилась. Я подумал, что прежнее скопище полицейских машин и вооруженного до зубов народу, спрятавшегося за ними, представляло собой страшноватое зрелище. Вместе с жарой, младенцем, прожекторами и вонищей это наверняка держало бандитов на грани.
– Он в любой момент мог бы тебя застрелить, – сказал я, – пока ты шел по улице.
– Я решил, что он не будет стрелять, – бесстрастно сказал он. – Но когда я крался по лестнице, – он криво улыбнулся, – тут уж я засомневался.
Он по-свойски кивнул мне, пусть и сухо, и ушел, сказав, что СКАЧАТЬ