Он устроился на лавке, прислонившись затылком к стене, бездумно глядя в пространство. Внутри по-прежнему было пусто. Оно и к лучшему.
Ингрид подсела к Фроди и провела ладонью по его волосам:
– Спишь?
– Скучаю. Мы там ничего нового почитать не купили?
– Кроме того, что ты уже прочитал? – улыбнулась она. – Не успели.
– Жаль.
– У меня есть, – неожиданно для самого себя сказал Эрик.
– Перебьюсь! – отрезал Фроди.
Эрик пожал плечами. Можно подумать, ему не все равно.
– А мне дашь? – поинтересовался Альмод.
Эрик сунулся в торбу, протянул книгу. Командир раскрыл ее и расхохотался:
– Ну надо же, клеймо на первой странице! Примерный мальчик обокрал университетскую библиотеку!
Эрик снова пожал плечами. Да, именно так это и называлось – украл, что уж теперь врать самому себе. И совершенно зря, как оказалось. Занятно, сколько всего оказалось совершенно зря.
– В самом деле? – поднял голову Фроди. – Небезнадежен, значит?
– Более чем небезнадежен. – Альмод пристально посмотрел на Эрика. Не дождавшись реакции, снова протянул книгу раненому. – Держи.
– Перебьюсь, я сказал.
– Тебе же хуже.
Он растянулся на лавке, подложив под голову свернутый плащ, и углубился в чтение. Ингрид помогла Фроди лечь поудобнее, разложила на кровати игральную доску. Эрик тоже лег и закрыл глаза. Думал, придется долго ждать, считая, как минуты сливаются в часы, тем более что он успел подремать до того, но провалился в сон, едва закрыв глаза. Все-таки это оказался очень длинный день.
Проснулся он резко, словно толкнули. Но в доме было темно и тихо, если не считать мерного дыхания спящих. Эрик уставился в потолок. В университетской спальне он разглядывал на потолке серебристые пятна лунного луча, складывая из них узоры, пока глаза не закрывались снова. Здесь окна были затянуты бычьим пузырем, и света оставалось едва достаточно, чтобы не натыкаться на лавки и стол.
Он медленно сел. Так просто: вынуть клин, что крепит лезвие к косовищу, потом одно движение, и больше ничего не будет. Ни странных миров, ни чудовищных тварей, ни людей, которым такая жизнь кажется нормальной и правильной. Но почему-то при одной мысли об этом живот скручивало холодом, а руки начинали трястись.
Одно движение – и не будет ни усталости, ни страха.
Не будет летнего дождя, когда вода падает стеной и хочется задрать лицо, подставляя его тугим теплым струям, и орать во всю глотку любимую песню, не обращая внимания на капли, летящие в рот. Не будет искрящегося на солнце снега, ветра в лицо и захватывающего дух ощущения скорости, когда санки несутся с горы. Не будет долгих весенних сумерек, одуряющего запаха черемухи и пения соловьев.
Нет уж! Эрик потянул СКАЧАТЬ