Кировская весна 1940. Дмитрий Ю

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ получал оценку в зависимости от того, сколько на финише он сдал талонов командиру взвода. На финиш взвод выходил строевым шагом и с песней.

      Федю Турищева мы называли «курским соловьем» и «ротным балагуром». Он был ротным запевалой, которого Бог обделил красотой, но наделил хорошим голосом. Пел он даже тогда, когда после марш-броска полностью выбивался из сил. Мы волокли его под руки, сняв с него все снаряжение и винтовку. Все за него несли другие курсанты. Подавалась команда: «Турищев! Запевай!» – раздавался его оглушительный голос и все подхватывали. Строй принимал бодрый вид – все шли в ногу. Оживал и сам Федя, прося нас: «Братцы, отпустите, теперь я сам пойду».

      Особое внимание уделялось питьевому режиму. Хвалили тех, кто приносил на финиш полную флягу воды. На финише курсант показывал оставшуюся воду проверяющему, после чего он мог попить и умыться. Да и так, по курсанту было все видно. У тех, кто напился – гимнастерка была мокрая, ноги «не шли» – марш не выдерживал. Я себя убеждал: «Глоток воды во рту подержи, прополощи рот и выплюнь – тогда добежишь».

      Марш-броски проводились часто и по одному сценарию. Обучение шло по суворовской «Науке побеждать!», по принципу: «Тяжело в учении – легко в бою». Именно такой лозунг висел на старте. Перед финишем висел другой лозунг: «Слава победителям» и играл духовой оркестр. И каждый добравшийся до финиша считал себя победителем.

      После финиша многие курсанты падали без чувств. Командир взвода ходил и переворачивал нас, чтобы не простывали. Тех, кто уже мог подняться, отправляли в лагерь. Дальше курсант шел самостоятельно, ставил оружие, следовал на ужин и ложился спать. Старшина роты с дежурным по роте ходили по палаткам, проверяли наличие курсантов, и после «вечерней зари» докладывал дежурному по лагерному сбору. Обычно такие марш-броски проводились по субботам, а в воскресенье, после завтрака, командир взвода делал разбор, доводил до нас общие результаты достижений взвода и объявлял каждому оценку.

      Я переносил эти трудности значительно легче многих других курсантов нашей роты. По росту я замыкал строй первого отделения и был назначен вторым номером пулеметного расчета. Почти два года я был неразлучным со станком «Соколова» от пулемета «Максим», который весил 32 килограмм.

      Стрельбище в Житомире находилось в трех километрах от лагеря. Сначала мне было трудно преодолеть это расстояние со станком и при полном снаряжении. Я попросил разрешение у командира взвода, младшего лейтенанта Гнибеда, записаться в секцию тяжелой атлетики. За два месяца занятий, «поставив технику», я добился убедительных результатов: жим – 85 кг., рывок – 75 кг. и толчок – 95 кг., при собственном весе 59 кг. Такого веса во взводе никто не «брал». Я поставил перед собой задачу – стать мастером спорта по штанге в собственном весе, но, увы, это дело оказалось не такое простое. Зато теперь по тревоге станковый пулемет «Максим» я выношу с четвертого этажа без разборки, то есть с полным его весом – 64 кг.

      Позже, СКАЧАТЬ