Тур де Франс. Их Италия (сборник). Владимир Познер

Чтение книги онлайн.

      То и дело возникают настоящие баталии между «арабской» молодежью (ставлю слово в кавычках, потому что на самом деле они родились во Франции и по закону являются французами) и полицией, которая предпочитает вообще не появляться в «арабских» районах Парижа, Марселя и других городов.

      Когда мы были в Марселе, мы посетили семью Мохамеда Гуада и Хассины Хамдад. Мохамед – статный, красивый мужчина, родился во Франции, прошел военную службу в рядах французских вооруженных сил, является социальным работником. Говорит по-французски ровно так, как говорят французы. Его жена, Хассина, родилась в Алжире, приехала во Францию совсем девочкой, вышла вскоре замуж за Мохамеда, родила ему четырех детей, тоже является социальным работником.

      Угощали нас восточными сладостями, разными «Пепси», «Кока» и «Спрайтом», чипсами, орешками и… вином.

      – Вы разве пьете вино? – спрашиваю я Мохамеда. – Ведь ислам…

      Он отвечает, смеясь:

      – Ну, мы-то не очень соблюдаем ислам, если не считать некоторых праздников. Так что вино пьем.

      – И дети наши ходят в католическую школу, – встревает Хассина.

      – Почему? – удивляюсь я.

      – Чтобы они чувствовали себя французами, а не сразу оказались бы здесь чужими, – отвечает она.

      – А вы себя чувствуете французами?

      Наступает несколько напряженная тишина. Потом Мохамед говорит:

      – Нам не дают себя чувствовать французами.

      – ???

      – Нас считают ворами, преступниками, это априори.

      Пока Мохамед говорит, дети сидят и молча слушают. Тут вступает в разговор Иван:

      – Если бы играли друг против друга сборная Франции и сборная Алжира по футболу, вы бы за кого болели?

      Мадам Грегуар – француженка или как бы?

      «Марьяна» – символ французской революции, свободы, равенства, братства

      Потолок в семье иммигранта Грегуар

      Семья Грегуар

      Сценка в Лурде

      Взрослые опять молчат. Не молчит старший сын, которому лет двенадцать. Он чуть ли не подскакивает и громко говорит:

      – За Алжир!

      Напоминаю: этот разговор происходил в Марселе, население которого на 15 процентов состоит из выходцев Магреба. Представляете, 15 процентов! И казалось бы, они должны быть рассеяны по городу, но нет, они почти исключительно живут в «алжирском квартале». Нет, это не гетто в традиционном смысле слова, это, скорее, нечто похожее на «немецкую слободу», в которой людям одной культуры удобнее жить рядом друг с другом. Жить среди «настоящих» французов они не хотят, да и «настоящие» французы не хотят этого. Так о какой интеграции речь?

      Но все-таки выходцы СКАЧАТЬ