Антисоветчина, или Оборотни в Кремле. Валерий Шамбаров

Чтение книги онлайн.

      В Праге и Харбине были образованы русские юридические факультеты, где маститые профессора старой школы продолжали углубленное изучение дореволюционного российского права, преподавали его молодежи, чтобы после освобождения родины от большевиков обеспечить ее квалифицированными юристами. Возникали русские организации литераторов, журналистов, художников, стремящиеся сохранить богатую культуру, утраченную и разрушаемую на советской территории… Да, это становилось сверхзадачей, сберечь «прежнюю Россию» – и донести до времен, когда она окажется востребованной.

      Хотя при этом эмигранты не задумывались, а нужна ли она, такая «прежняя Россия» для России будущей? Нужна ли ей выброшенная на чужбину дикая разноголосица политических партий и группировок? Нужны ли старые или обновленные философские и социологические мудрствования, умножающие эту разноголосицу? Нужна ли старая юриспруденция, во многом способствовавшая государственной и народной катастрофе? Нужно ли упорное сохранение традиций «классического образования», которое как раз и порождало «западников», либералов, революционеров? Нужно ли ностальгическое слепое копирование устаревших Уставов императорской армии? А если открыть труды эмигрантских «классиков» военной науки, можно только подивиться ее убожеству, она осталась на уровне даже не 1917-го, а 1914 г., повторяя старые французские военные доктрины, от которых давно отказались сами французы[32].

      Но нет, сомнений в «сверхзадаче» не возникало. Не было сомнений в том, что на родине, у большевиков, ничего достойного нет и возникнуть не может. В том, что Россия, когда она опомнится от революционного угара, окажется беспомощной, будет нуждаться в том, чего нет у нее, но осталось в зарубежье. И когда она начнет возрождаться, то, конечно же, это будет происходить по старым образцам. По сути, эмиграция бережно сохраняла «для будущего» больную Россию. Ту, какой она стала к 1917 г., с идеологической мешаниной, думскими и учредиловскими взглядами, накопившимися пороками. Почитайте хотя бы Бунина с его «темными аллеями», где автор больше всего тоскует о романтическом помещичьем разврате. Это что, не больное? Или эмигрантские произведения Алексея Толстого, Набокова и пр.? А Вертинский, Северянин, Ремизов, Минский? Как она была больной, предреволюционная культура, так и перетекла за рубеж. И политика перетекла, еще глубже больная, чем была в России. И больная, искалеченная «западничеством», гуманитарная наука.

      Патриотизм? Да, вот этого у эмигрантов первого поколения было не отнять. Россия осталась для них святыней, все помыслы были направлены к ней. А сама идея «сверхзадачи» превращала существование на чужбине в служение покинутому Отечеству. Но в этом была и великая трагедия эмигрантов. «Настоящей» Россией они воспринимали только себя. Не замечая собственных недугов, готовили себя на роль врачей. Не понимая собственных ошибок, видели в себе грядущих учителей. Не осознав собственных СКАЧАТЬ