Христианство и эрос. Вячеслав Сорокин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ даётся мужчине, который, по Павлу, человек. Женщина, по-видимому, нечто другое, и соответствующей рекомендации – «хорошо женщине не касаться человека» – Павел не даёт. Христос и Павел допускают брак, лишь поскольку он лучше блуда. А если бы брак не был лучше блуда, то в нём, по-видимому, не было бы необходимости.

      От Христа и апостола Павла берёт, таким образом, своё начало культ, враждебный и природе человека, и божественным установлениям, поскольку он несовместим с заповедью «Плодитесь и размножайтесь». Павлу в деле становления культа девственности принадлежит лишь второстепенная роль. Он явно смущён этой неожиданно свалившейся на него обязанностью – предлагать решения, имеющие законную силу в столь запутанной и деликатной сфере, как отношения полов. Он колеблется, не решаясь открыто от себя восхвалять то, что ни по религиозным, ни по общественным меркам не может заслуживать похвалы. В конце концов он, следуя Христу, лишь рекомендует девство, не утверждая его необходимость. При этом он сетует на то, что от Господа ему в этом вопросе не было поддержки: «Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет…»[12] Повеления девства не было от Христа никому. А если бы было такое повеление и если бы оно было воспринято всерьёз, христианство прекратило бы своё существование в течение одного поколения.

      IV. Гимнотворчество отцов

      Одной только рекомендации Христа и Павла едва ли бы хватило для становления культа девства. Позже отцами церкви будут сделаны попытки оправдать и обосновать этот культ. Тут требовались глубокие аргументы, но отцы ограничились главным образом восхвалением девства. Возникло новое явление в жизни церкви – повальное увлечение отцов «гимнотворчеством» в честь добродетели целомудрия. Девственность восторженно превозносилась ими в многочисленных панегириках. Но необходимость девственности в этих панегириках рационально не обосновывается. Отсутствие обоснования возмещается изобилием художественных деталей. Авторы таких панегириков словно соревнуются между собой, стараясь превзойти друг друга в пышности и изысканности слога. У Иоанна Златоуста (IV–V вв.) есть такие строки о девственности:

      «А что сладостнее, прекраснее и светлее девства? Оно издаёт лучи светлее самых лучей солнечных… Девство потому достойно удивления, что оно лучше добра, и столько лучше, сколько кормчий превосходнее гребцов и полководец – воинов. <…> И если угодно, я прибавлю, насколько оно лучше, – именно настолько, насколько небо лучше земли, и ангелы – людей, а сильнее сказать, то и этого больше»[13].

      Этому панегирику не уступает в художественности следующий; его предполагаемый автор – святой Антоний Великий (III–IV вв.), основатель отшельнического монашества, живший прежде Златоуста:

      «Девство есть печать совершенства, подобие ангелам, духовная и святая жертва. Оно есть знак, указывающий путь к совершенству, есть венец, сплетённый из цветов добродетели, есть благоухающая СКАЧАТЬ