– Вы хотите сказать, что он не владеет русским?.. – невинно спрашиваю я.
Капкан сработан топорно, и адвокат в него не идет.
– Владеет, – кивает он. – Но! Что значит – владеть? Лишь в той мере, которая необходима для обслуживания посетителей и взаимоотношений с властями. Мыслит же мой клиент на родном языке. И, согласитесь, ему будет нелегко вникать в смысл ваших непростых, иногда таящих подтекст и следственные уловки вопросов, заданных на чуждом его образу мышления языке. Я усматриваю здесь нарушение неотъемлемых прав личности на защиту и, если угодно, дискриминацию…
– Тунгус, – говорю я печально и водружаю очки на нос. – Где ты отрыл этого придурка? Да он тебя и от платяной моли не защитит. Я же тебя сто лет знаю и расколю как орех. Охота же некоторым гореть на туфте!
От возмущения Ихоев на мгновение теряет все красноречие. Классно я его отровняла… Тунгус же поднимает на меня стеклянный взгляд и пытливо, в новом ракурсе, изучает. На лице его нет ни тени эмоций, но под маской таежного идола напряженно тасуется колода в поисках экстренно понадобившегося джокера. Он пытается вспомнить, где же мог меня видеть.
Бесполезно. Как можно припомнить тощую шпанистую девчонку, неумело раскрашенную по-взрослому, в драных на попе джинсовых шортиках, высоких сапогах и кожаной куртке с бляхами, что приходила в его забегаловку по утрам лизать дешевое мороженое, а по вечерам тискаться с мальчиками под тягучие мелодии в модном тогда «шаманском» стиле… без малого двадцать лет назад?
Конечно, я хулиганю. Верно, во мне пробудилась дремавшая все эти годы «маргарита». До сей поры я действовала ерголинскими методами, а теперь пытаюсь изобразить из себя танк «а ля Сполох».
Самое смешное, что фокус удается.
– Помолчи, Василий, – говорит Тунгус. В голосе его сквозит любопытство пополам с иронией. – Я знаю русский и с малых лет вижу русские сны. Пускай девочка задает свои вопросы. Разве я хотя бы в чем-то нечист перед законом?
– Отлично, – киваю я и врубаю видеокордер. – Итак, что вы можете сообщить по существу дела?
– Ничего.
– Что вы знаете о человеке, подозреваемом в убийстве трассера Гафиева?
– Ничего.
– Как он попал в подсобные помещения вашего ресторана?
– Не знаю.
– С кем он там беседовал?
– Не знаю.
– Все ли из числа лиц, присутствовавших в ресторане в момент инцидента, находятся здесь в данный момент?
– Не знаю.
– Вам известны в русском языке иные формы ответов, кроме отрицательных?
Тунгус сжевывает сморщенными губами рвущееся наружу очередное «не знаю» и саркастически щурится:
– Вне всякого сомнения.
– Почему же вы столь упорно нарываетесь СКАЧАТЬ