Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 1. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ напротив, делает все от него зависящее, чтобы разрушить усыпляющую гармонию стиха. Ведь он говорит о тревоге, об ужасе, о грядущей смерти – разве здесь уместна баюкающая ритмика Жуковского? Обратите внимание, как часто использует он короткие, подчеркнуто «рубленые» слова, скрежещущую и шипящую звукопись:

      Рвет, припав к сырой земле,

      Черны кудри на челе…

      Одни сплошные «р», «т», «ч». Попробуйте произнести все эти звуки быстро, как того требует стихотворный ритм, – что у вас получится? Естественно, что при этом Катенин сознательно строит строки из коротких слов, чтобы стих звучал отрывисто, как хрип коня, несущего всадников к смерти.

      Разумеется, Жуковский не мог и не хотел выдерживать всю балладу в одной-единственной тональности. Когда он описывает скачку, ритм становится завораживающе-мерным, и при этом неспокойным; мелодика меняется, словно предчувствие беды передается звукам поэтической речи:

      Мчатся всадник и Людмила.

      Робко дева обхватила

      Друга нежною рукой,

      Прислонясь к нему главой.

      Скоком, летом по долинам,

      По буграм и по равнинам;

      Пышет конь, земля дрожит;

      Брызжут искры от копыт;

      Пыль катится вслед клубами;

      Скачут мимо них рядами

      Рвы, поля, бугры, кусты;

      С громом зыблются мосты.

      Но все познается в сравнении. Прочитав после Жуковского строфу из катенинской баллады, мы сразу ощущаем, насколько жестче ее звукопись, насколько непреклоннее ее ритм. Конь в «Людмиле» словно летит по воздуху, сквозь миры, а конь в «Ольге» скачет по кочкам, колдобинам, выемкам заколдованного балладного леса:

      Ольга встала, вышла, села

      На коня за женихом;

      Обвила ему вкруг тела

      Руки белые кольцом.

      Мчатся всадник и девица,

      Как стрела, как пращ, как птица;

      Конь бежит, земля дрожит,

      Искры бьют из-под копыт.

      Перечитайте несколько раз первую строку. Три глагола подряд! Все внимание поэта (а значит, и читателя) сосредоточено на действии, детали не важны. Катенину настолько хочется во всем переспорить Жуковского, что он «цепляется» даже к излюбленному слову своего предшественника. В «Людмиле» несколько раз повторяется восклицание «Чу!». Оно передает волшебную атмосферу, ожидание чего-то чудесного и страшного, лирическое напряжение поэта. (Позже «Чу» даже станет игровым именем одного из арзамасцев.) Но для Катенина это слишком «воздушное», слишком невесомое, в прямом смысле бескорневое слово. Оно никак не может его устроить. И потому Катенин добавляет всего один звук, одну букву – и полностью меняет природу знаменитого балладного восклицания:

      «Конь мой! петухи пропели;

      Чур! заря чтоб не взошла…»

      «Чур» – это не просто эмоциональное восклицание, не междометие. Это слово напоминает о славянском заклинании «Чур меня!». (То есть «пращур, спаси меня от напасти темных сил».) На место СКАЧАТЬ