Обман Инкорпорэйтед (сборник). Филип Дик

Чтение книги онлайн.

      Провинившийся аппарат подлежал разборке для установления причины сбоя. А также адресата, которому отправляли правдивые данные.

      Скорее всего, обнаружить получателя верной информации не удастся. Однако служба контроля автоматически регистрирует все, что передается компьютерными банками данных на Терре. Информация, похоже, касалась крысы. Согласно данным контрольной службы, она жила в колонии себе подобных на мусорной свалке в Оукленде, штат Калифорния.

      Что важного может содержаться в информации о какой-то крысе? Вот над чем раздумывал главный техник «ОбМАН Инкорпорэйтед» Льюис Стайн, обесточивая Пятый компьютер Субинфо и готовясь разобрать его. Разумеется, он мог бы спросить у самого компьютера… но запрограммированная на обман машина наверняка солжет, пусть даже самой корпорации. Ирония ситуации была не по душе Стайну. Данная проблема неизменно возникала при необходимости демонтажа одного из компьютеров.

      Можно бы запросить любой другой компьютерный банк данных, подумалось Стайну. Восстановив на минуту электропитание Пятого Субинфо, он постучал по клавишам на пульте терминала. «Кому ты передал данные?» – осведомился техник.

      БЕН АППЕЛЬБАУМ, РАХМАЭЛЬ.

      – Замечательно, – сказал Стайн. По крайней мере он кое-что понял. Видимо, некий житель Терры по имени Рахмаэль бен Аппельбаум знал теперь о крысах куда больше положенного, пусть даже на подсознательном уровне.

      – Кажется, вы нынче много думаете о крысах, мистер бен Аппельбаум, – пробормотал Стайн. – И сами удивляетесь почему. – Он снова отключил питание компьютера и принялся за работу.

      Бреясь перед зеркалом у себя ванной, Рахмаэль бен Аппельбаум размышлял о восхитительном вкусе чизбургера – не о целом чизбургере (они попадались редко), а о чудесных высохших кусочках, разбросанных там и сям среди кофейной гущи, кожуры грейпфрута и яичной скорлупы.

      «Схожу-ка я к Бобу в «Здоровяк», – решил он, – закажу чизбургер на завтрак».

      Но тут же подумал: во всем виноваты проклятые сны.

      Точнее говоря, один без конца повторяющийся сон. Он всегда снился Рахмаэлю около трех часов ночи. Несколько раз он просыпался, вылезал из постели, смущенный и встревоженный яркостью сна, и смотрел на часы. Место, снившееся ему, было ужасно. И все же, когда он находился там – во сне, – оно казалось ему замечательным. Больше всего его тревожило, что место ему нравилось. Оно казалось знакомым, он словно бы считал его своим домом.

      Впрочем, так же поступали и другие люди…

      Люди. Они не выглядели именно людьми, хотя разговаривали как люди.

      – Это мое, – заявил Фред, вцепившись в горсть сухого собачьего корма.

      – Черта с два, – сердито возразил Рахмаэль. – Я первый его заметил. Отдай, а то получишь.

      Они с Фредом подрались из-за пригоршни собачьего корма, и Рахмаэль все-таки победил. Он не ударил его, а укусил, вот ведь как.

      «Странно», – думал Рахмаэль, продолжая бриться.

      «Придется посетить психиатра, – решил он. – Возможно, это воспоминания о прежней жизни. За миллионы лет до превращения в человеческое существо я находился в самом низу эволюционной лестницы. Подумать только, кусать людей! Или, скорее, животных. Да, Фред был каким-то животным. Но мы говорили с ним по-английски».

      Во сне он хранил в тайнике груду ценностей, о которой не знали другие обитатели поселения. Он задумался об этих предметах, которые берег и которые ему удалось собрать с таким трудом. В основном, конечно, это была пища – для него не было ничего важнее. У него было много тесемки, замечательной коричневой тесемки, наваленной в кучу, посреди которой он имел обыкновение спать днем. Моток веревки успокаивал его, баюкал, навевал мирные сны. Кроме одного кошмара, который то и дело возвращался к нему, пока он спал на веревочном ложе.

      В кошмаре присутствовала огромная, широко разинутая, усеянная большими страшными зубами пасть рыбины, которая норовила схарчить его, причем с нескрываемым смаком.

      – Господи, – произнес Рахмаэль. – Может быть, я сейчас не бреюсь в ванной, а просто вижу это во сне. Может, я сплю сейчас на груде тесемки и вижу хороший сон – сон, где я…

      «Где я – человек», – подумал он.

      «Отсюда следует, что в поселении я не человек. Тогда понятно, почему я кусаюсь и почему кусается Фред. Сукин сын, добавил он про себя. Фред знает, где лежит куча собачьего корма, и не говорит никому из нас. Я найду его, найду этот клад.

      Однако, пока я буду его искать, этот самый Фред (либо кто-то другой) найдет мой клад и украдет мою тесемку. Мою чудесную тесемку, которую так трудно было утащить в тайное место, она то и дело цеплялась за что ни попадя… Я буду защищать эту тесемку даже ценой собственной жизни, – решил Рахмаэль. – Любому сукиному сыну, который СКАЧАТЬ